Последние новости:

Все статьи Трудовые отношения Материальная ответственность сторон трудового договора Теоретические аспекты юридической ответственности несовершеннолетних и недееспособных лиц по нормам трудового законодательства (Забрамная Е.Ю.)

Фактическим основанием юридической ответственности по общему правилу является правонарушение. Данная разновидность правового поведения рассматривается в совокупности всех образующих его элементов, необходимых и достаточных для привлечения субъекта к юридической ответственности. Как известно, в состав правонарушения входят четыре элемента: объект (общественные отношения, на которые направлено деяние), субъект (лицо, отвечающее установленным требованиям для возложения на него ответственности), объективная сторона деяния (внешняя характеристика его как противоправного) и субъективная сторона (вина правонарушителя).

Концепция состава правонарушения, разработанная в свое время для характеристики уголовно наказуемых деяний, имеет общеправовое значение и применяется в праве для анализа поведения, лежащего в основе юридической ответственности любого вида.
Однако в полной мере четырехэлементный состав правонарушения характерен лишь для тех видов юридической ответственности, которые имеют штрафную природу и реализуются главным образом в рамках публично-правового регулирования (уголовной, административной, а также дисциплинарной).
Однако те виды ответственности, основная функция которых заключается в возмещении вреда (ущерба, убытков) за ненадлежащее выполнение обязанностей по договору либо при его внедоговорном причинении, имеют определенные особенности. Так, во-первых, имущественная ответственность в определенных случаях может наступать и при отсутствии вины причинителя вреда. А в некоторых случаях обязанность по возмещению вреда возлагается на субъекта в силу его обладания определенным титулом (например, ответственность владельца источника повышенной опасности за вред, причиненный данным источником). В связи с этим фактические основания гражданско-правовой ответственности обосновываются в цивилистике большим множеством теорий и концепций, к которым, помимо концепции исключительно виновного начала, относятся и такие, как концепция виновного начала с исключением, рисковая теория ответственности, теория причинения, теория причинения и вины. Осуществляются и попытки связать начала гражданско-правовой имущественной ответственности с конструкцией состава правонарушения, в связи с чем в цивилистике предложены теории усеченного деликта, или усеченного состава правонарушения. Все это многообразие цивилистических теорий гражданско-правовой ответственности демонстрирует объективную несводимость ее оснований к составу правонарушения, признаваемому фактическим основанием ответственности в публичном праве.
Отдельную группу случаев составляют случаи возложения гражданско-правовой имущественной ответственности за причинение вреда на лиц, не являющихся его причинителями, на том основании, что они являются законными представителями несовершеннолетних либо недееспособных граждан, причинивших данный вред. В гражданском праве эта ответственность носит внедоговорной характер, поскольку недееспособные и малолетние по понятным причинам не являются полноценными субъектами гражданского оборота (чем она отличается от ответственности в трудовом праве, обусловленной невыполнением обязанностей по трудовому договору).
Кроме того, следует отметить, что гражданское законодательство конструирует данную ответственность по принципу ответственности за вину. Так, согласно п. 1 ст. 1073 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) за вред, причиненный несовершеннолетним, не достигшим четырнадцати лет (малолетним), отвечают его родители (усыновители) или опекуны, если не докажут, что вред возник не по их вине. Несовершеннолетние, уже достигшие 14 лет, несут ответственность за внедоговорное причинение вреда самостоятельно, но только при наличии у них собственного дохода (иного имущества). В противном случае причиненный ими вред, так же как и в случае с малолетними, возмещается полностью или в недостающей части законными представителями, если те не докажут, что вред возник не по их вине (п. 1, 2 ст. 1074 ГК РФ).
Аналогично и п. 1 ст. 1076 ГК РФ возлагает обязанность по возмещению вреда, причиненного недееспособным гражданином, на его опекуна или организацию, обязанную осуществлять за ним надзор, если те не докажут, что вред возник не по их вине.
Если же обратиться к трудовому законодательству, то можно заметить, что оно регулирует вопросы имущественной ответственности ограниченно дееспособных, недееспособных и несовершеннолетних лиц (от 14 до 18 лет) только в тех случаях, когда они выступают в качестве работодателей либо когда трудовые договоры с работниками заключены для обслуживания таких лиц. Так, согласно ст. 20 Трудового кодекса Российской Федерации (далее - ТК РФ) законные представители таких лиц несут дополнительную ответственность по обязательствам, вытекающим из трудовых отношений, включая обязательства по выплате заработной платы (ст. 20 ТК РФ). В отличие от ГК РФ ТК РФ не устанавливает какие-либо правила в отношении несовершеннолетних более младшей возрастной группы (до 14 лет), поскольку они не могут вступать в трудовые правоотношения в качестве работодателей.
Несмотря на недостаточно точные формулировки ТК РФ в рассматриваемой части, представляется, что на законных представителей ограниченно дееспособных, недееспособных и несовершеннолетних лиц, которыми или в интересах которых заключены трудовые договоры с работниками, должна возлагаться не только обязанность по выплате заработной платы работникам, но и обусловленная невыполнением этой обязанности материальная ответственность за просрочку выплаты заработной платы (ст. 236 ТК РФ). При этом ст. 236 ТК РФ должна применяться к таким ситуациям в полном объеме, то есть предполагать начисление процентов на не выплаченную в установленный срок сумму не только заработной платы, но и любой иной выплаты, причитающейся работнику (страховых пособий, отпускных и проч.). Кроме того, как представляется, законные представители указанных лиц должны нести материальную ответственность и по всем иным основаниям, предусмотренным для работодателей трудовым законодательством, то есть в том числе и за ущерб, причиненный имуществу работника, а также за незаконное лишение его возможности трудиться. При этом, разумеется, в случае причинения вреда жизни и здоровью непосредственными действиями самого недееспособного лица (например, при нападении на работника и причинении ему телесных травм) ответственность за вред жизни и здоровью работника должна строиться на гражданско-правовых началах, закрепленных в ГК РФ.
Следует поддержать законодателя в безусловном возложении ответственности по обязательствам, вытекающим из заработной платы, без закрепления виновных начал такой ответственности в ТК РФ. Замещая полностью или частично своих подопечных в трудовых правоотношениях в качестве работодателей, их законные представители должны изначально осознавать бремя всей имущественной ответственности, которая ложится на них при нарушении работодательских обязанностей по трудовому договору. К тому же иной подход дискриминировал бы работников таких работодателей по сравнению со всеми остальными работниками.
Другой аспект рассматриваемой проблематики связан с ситуациями, когда несовершеннолетние, недееспособные и ограниченно дееспособные лица выступают в качестве работников. Вопросы ответственности таких лиц, в том числе материальной, ТК РФ вообще не регламентирует, что является пробелом трудового законодательства, требующим устранения.
Безусловно, вопросы ответственности таких лиц связаны с условиями их участия в трудовых правоотношениях в качестве работников. Как известно, ТК РФ снизил возрастную планку вступления в трудовые правоотношения для несовершеннолетних. Прежний КЗоТ РФ 1971 г. допускал заключение трудовых договоров в качестве работников с лицами, достигшими 16 лет (а в исключительных случаях с 15 лет), в связи с чем в отечественной науке трудового права обосновывалась идея трудового совершеннолетия таких граждан, то есть наступления у них трудовой правосубъектности, что означало и признание их деликтоспособными. Так, в частности, А.А. Абрамова указывала: "Праводееспособность свидетельствует не только о достижении лицом определенного возраста, но и о наличии у него способности отдавать отчет в своих поступках. Следовательно, противоправное, виновное нарушение трудовых обязанностей несовершеннолетним, состоящим в трудовых правоотношениях, не дает оснований освобождать его от ответственности по мотивам несовершеннолетия. В этой связи представляется, что деликтоспособность является составной частью правосубъектности граждан наряду с трудовой праводееспособностью и наступает одновременно с последней" <1>. Соответственно, несовершеннолетние работники 16(15)-летнего возраста признавались полноценными субъектами дисциплинарной и материальной ответственности (с определенными нюансами, проявляющимися в ограничении оснований их привлечения к полной материальной ответственности, сохранившимися и в ныне действующем ТК РФ).
--------------------------------
<1> Абрамова А.А. Дисциплина труда в СССР (правовые вопросы). М.: Юридическая литература, 1969. С. 51.

Однако, как известно, ТК РФ с 2002 г. снизил возрастную планку вступления в трудовые правоотношения для несовершеннолетних обучающихся до 14 лет, а для лиц творческого труда - вообще не установил минимального возраста участия в трудовой деятельности в качестве работника. А с учетом данных возрастной психологии малолетние вряд ли могут признаваться дееспособными, поскольку еще не в состоянии в полной мере осознавать свое поведение, соизмерять его в полной мере с принятыми в обществе ценностями, анализировать на предмет наступления возможных последствий. По этим причинам представляется невозможным вменение им в вину совершенных ими противоправных деяний. Заметим, что и гражданское законодательство не признает малолетних полноценными субъектами внедоговорной ответственности за причинение вреда, возлагая ее на их законных представителей, равно как и административное, и даже уголовное право не рассматривают их в силу малолетнего возраста в качестве возможных субъектов ответственности (даже по наиболее тяжким преступлениям против личности, включая убийство, минимальный возраст уголовной ответственности установлен на уровне 14 лет).
С учетом вышеизложенного представляется, что эти лица не должны признаваться и субъектами дисциплинарной ответственности. Ведь последняя наступает лишь за противоправные деяния, совершенные виновно (дисциплинарные проступки), а ставить вопрос о наличии либо отсутствии в их деянии вины видится некорректным по причине их невозможности в силу возраста осознавать характер своего деяния. Соответственно, применение к ним не только так называемых дисциплинарных увольнений, но и иных, менее строгих санкций - замечания и выговора - должно быть исключено, что следует отразить в ТК РФ в специальных нормах об особенностях участия малолетних в трудовой деятельности в качестве работников.
Противоправное деяние, совершенное малолетними, должно признаваться законодателем (как оно уже давно признается в общей теории права) объективно-противоправным деянием в связи с совершением его ненадлежащим субъектом. А как было показано выше, субъект является одним из необходимых элементов состава правонарушения, следовательно, нет субъекта - нет и состава правонарушения, нет и юридической ответственности.
Объективно-противоправное деяние не может быть основанием именно уголовной, административной и дисциплинарной ответственности, построенной на признании в качестве фактического основания ответственности противоправного виновного деяния надлежащего субъекта ответственности (достигшего возраста ответственности, вменяемого, дееспособного). А поскольку дисциплинарная ответственность, как и уголовная и административная ответственность индивида, носит личный характер, направлена на превенцию дальнейших правонарушений, порицание и осуждение правонарушителя, то ее нельзя вменить и законным представителям такого работника (было бы абсурдно допущение о наложении на родителя малолетнего, не состоящего в трудовом правоотношении с организацией, замечания или выговора и совершенно невозможно даже по объективным причинам реализовать такую дисциплинарную санкцию, как увольнение).
Аналогичный подход должен применяться и к лицу, признанному недееспособным по нормам гражданского законодательства, но участвующему в трудовой деятельности в качестве работника. Заметим, что в отношении таких лиц трудовое законодательство вообще не содержит никаких норм, даже не отвечает на вопрос о том, применима ли к ним конструкция заключения трудового договора их законными представителями (какая применяется в случаях, когда трудовой договор, напротив, заключается для их обслуживания иными лицами-работниками согласно ст. 20 ТК РФ). Или же такие лица могут участвовать в трудовой деятельности только в порядке трудотерапии, но не на условиях трудового договора? В науке трудового права, включая и современный период, не прекращаются дискуссии по данному вопросу. Так, Л.С. Зайцева и О.А. Курсова полагают, что "то, что в гражданском законодательстве определяет недееспособного как лицо, которое не может "понимать значения своих действий и руководить ими", детерминировано целью защиты его имущественных и личных неимущественных прав в сфере гражданского оборота. Такое лицо может понимать значение своих действий в сфере трудовой (квалифицированной или неквалифицированной) производственной деятельности, в состоянии руководить своими действиями" <2>.
--------------------------------
<2> Зайцева Л.В., Курсова О.А. Формы применения труда недееспособного работника // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. N 3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/formy-primeneniya-truda-nedeesposobnogo-rabotnika.

Согласимся с упомянутыми авторами в том, что поскольку ТК РФ не содержит каких-либо норм, ограничивающих трудовую правоспособность недееспособных лиц, и при этом не исключено сохранение у них трудоспособности (то есть фактической способности к труду, хотя и в ограниченных сферах), то для исключения их из сферы действия трудового законодательства нет достаточных оснований; к тому же это противоречит политике максимального включения данных лиц в общественную жизнь (социальной инклюзии). Как попытку разрешить возможную проблему можно оценить высказанную в науке трудового права идею о том, что "в отдельных случаях в трудовых правоотношениях необходима категория трудовой недееспособности (как полной неспособности выполнять хотя бы отдельные элементы труда), приобретающая особое значение при анализе трудовой правосубъектности лиц, страдающих психическими заболеваниями, не позволяющими им отдавать отчет в своих действиях, но при обязательном учете вида конкретного психического отклонения" <3>. Однако не совсем понятно, кто, как и по каким критериям может оценивать степень трудовой дееспособности или недееспособности лица, страдающего психическим заболеванием.
--------------------------------
<3> См.: Зайцева О.Б. Трудовая правосубъектность как юридическая категория и ее значение в правовом регулировании трудовых отношений: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2008.

Согласимся с Л.С. Зайцевой и О.А. Курсовой в том, что категория недееспособности в гражданском праве направлена на защиту имущественных интересов таких лиц и их законных представителей, в то время как в трудовом праве ее введение может привести к их социальной изоляции, исключению из сферы трудовой деятельности, что представляется негуманным и неконструктивным.
В то же время, независимо от того, на каких условиях лица, признанные недееспособными по нормам гражданского законодательства, участвуют в трудовой деятельности (на условиях трудового договора или в порядке трудотерапии), наличие у них способности к выполнению каких-либо производственных операций еще не свидетельствует об их способности к сознательной волевой деятельности в сфере права, к способности осознанно совершать юридически значимые действия, в том числе принимать на себя юридические обязанности и нести обусловленную их невыполнением юридическую ответственность. В противном случае они бы просто не были признаны недееспособными по нормам гражданского законодательства, поскольку основанием для такого признания является, согласно п. 1 ст. 29 ГК РФ, неспособность гражданина вследствие психического расстройства понимать значения своих действий или руководить ими. Поэтому представляется, что статус недееспособного лица означает невозможность оценки его противоправного поведения с точки зрения виновности. В данном случае, как и в ситуации с малолетними работниками, совершенное лицом противоправное нарушение трудовой дисциплины должно квалифицироваться не как правонарушение, а как объективно-противоправное деяние, исключающее дисциплинарную ответственность такого лица.
Вместе с тем отдельно от дисциплинарной ответственности следует рассмотреть вопрос о материальной ответственности, обусловленной причинением такими лицами имущественного ущерба работодателю.
Представляется, что персональная, личная имущественная ответственность малолетних и недееспособных работников должна быть исключена по той же причине, что и их дисциплинарная ответственность, поскольку не только дисциплинарная, но и материальная ответственность работников наступает при наличии их вины (ст. 233 ТК РФ). Такой вывод в полной мере согласуется и со сформулированной в науке трудового права концепцией дисциплинарного проступка с материальным составом как фактического основания материальной ответственности работника.
Однако можно ли в данном случае заимствовать цивилистическую конструкцию возложения бремени возмещения имущественного вреда, причиненного малолетними и недееспособными, на их законных представителей, что уже сделал законодатель в ТК РФ применительно к работодателям в ст. 20 ТК РФ?
В поисках ответа на данный вопрос еще раз обратимся к гражданскому законодательству в той части, которая возлагает бремя неблагоприятных имущественных последствий по возмещению вреда, причиненного малолетними и недееспособными лицами, на их законных представителей, и выделим два важнейших условия такой ответственности:
- деликтная ответственность за причинение вреда малолетними и недееспособными наступает только за виновное причинение вреда (ст. 1064 ГК РФ);
- вина в причинении вреда данными лицами относится на их законных представителей либо организацию, в которой причинитель вреда находится под надзором, и последние освобождаются от обязанности возместить вред только в том случае, если докажут, что он возник не по их вине (ст. 1073, 1076 ГК РФ).
Таким образом, в гражданском законодательстве реализована оптимальная конструкция ответственности, которая, не отрицая принципа виновной ответственности, тем не менее возлагает вину за причинение вреда в рассматриваемой ситуации на законного представителя. Вина данного лица заключается как раз в том, что он не осуществлял должный уход и надзор за своим подопечным, поэтому и допустил ситуацию причинения последним внедоговорного вреда иному лицу.
Возникает вопрос: можно ли говорить о неисполнении обязанности по уходу и надзору за малолетним и недееспособным, участвующим в производственной деятельности иного субъекта (работодателя), с учетом того, что последний самостоятельно организует процесс труда своих работников, осуществляет управление этим процессом и контролирует качество выполнения работниками своих трудовых обязанностей? Полагаем, что нет, и этим ситуация с имущественной ответственностью за внедоговорный вред, причиненный недееспособными и малолетними, по нормам гражданского законодательства принципиально отличается от ситуации, когда вред причинен такими работниками в рамках трудового правоотношения. Косвенно подкрепляют данный вывод и нормы ГК РФ о том, что гражданско-правовая ответственность за вред, причиненный малолетним либо недееспособным в ситуации, когда он находился под надзором образовательной, медицинской либо иной организации, обязанной осуществлять за ним надзор, либо лица, осуществляющего за ним надзор на основании договора, возлагается именно на такую организацию либо лицо, если только они не докажут, что вред возник не по их вине при осуществлении надзора (ст. 1073, 1076 ГК РФ).
Конечно, против такого подхода может быть высказано критическое замечание о том, что с учетом того, что трудовой договор за малолетнего работника (и, очевидно, также и за недееспособного) должен подписываться родителем (иным законным представителем), то это лицо должно осознавать все неблагоприятные имущественные последствия ненадлежащего исполнения своим подопечным обязанности по бережному отношению к имуществу работодателя. Однако факт неучастия законных представителей в производственном процессе работодателей, у которых трудятся их подопечные, их дистанцирование и объективная невозможность осуществления контроля за такими работниками со стороны законных представителей, являются обстоятельством, препятствующим возложению на последних обязанности по возмещению имущественного ущерба, причиненного малолетними и недееспособными работниками. В условиях, когда законный представитель только лишь заключает трудовой договор, но впоследствии не участвует в его исполнении (и, скорее всего, даже не имеет доступа к своему подопечному при выполнении тем трудовой функции и к имуществу работодателя, которым работник при этом пользуется), возлагать на него бремя негативных имущественных последствий за действия своего подопечного представляется чрезмерным, не отвечающим специфике трудового правоотношения. Видится, что работодатель в таких ситуациях либо должен принять на себя риск причинения ущерба своим работником (если не в состоянии полностью проконтролировать и обеспечить процесс труда работника без причинения последним имущественного ущерба), либо застраховать данный риск в порядке, предусмотренном гражданским законодательством <4>.
--------------------------------
<4> Подобные предложения высказывались в литературе по трудовому праву. См., напр.: Гашкин А.А. Правовое положение лиц, страдающих психическими заболеваниями, в сфере трудового права // Трудовое право. 2009. N 7. С. 102 - 104.

Возложение же обязанности по возмещению ущерба на самого причинителя ущерба (малолетнего или недееспособного), даже в пределах его среднего месячного заработка, видится спорным, так как не отвечает принципу материальной ответственности работника в трудовом праве - ответственности только за виновное деяние.
Иной подход видится по отношению к ограниченно дееспособным работникам, а также работникам в возрасте от 14 до 16 лет, на которых, как представляется, можно возложить ответственность за причиненный имущественный ущерб работодателю в пределах их среднего месячного заработка. Такое решение будет соответствовать началам имущественной ответственности ограниченно дееспособных лиц и граждан в возрасте от 14 лет, которые по нормам гражданского законодательства уже самостоятельно несут ответственность за причиненный ими вред (и только при отсутствии у них дохода или иного имущества, достаточных для возмещения вреда, обязанность по его возмещению полностью либо в недостающей части может быть возложена на их законных представителей, если последние не докажут, что вред возник не по их вине (ст. 1074 ГК РФ)). Применительно к трудовым правоотношениям возложение имущественной ответственности за действия таких работников на их законных представителей, во-первых, не потребуется (так как работник имеет доход в виде заработной платы, из которой может осуществляться возмещение вреда, а привлечение к материальной ответственности несовершеннолетнего возможно только в пределах его среднего месячного заработка), а во-вторых, чрезмерно (так как, как уже было отмечено выше, законный представитель не контролирует процесс выполнения работником его трудовой функции и не управляет им, это прерогатива работодателя).
В заключение следует отметить, что представляется полезным заимствование в трудовом законодательстве некоторых положений ст. 1078 ГК РФ, в частности о том, что дееспособное лицо либо несовершеннолетний в возрасте от 14 лет, причинивший вред в таком состоянии, когда он не мог понимать значения своих действий или руководить ими, не должен отвечать за причиненный им вред. В принципе, такой вывод следует из самих условий привлечения работника к материальной ответственности, одним из которых является виновность причинителя вреда (ст. 233 ТК РФ), однако вполне может быть конкретизирован в трудовом законодательстве. В то же время ни по гражданскому, ни по трудовому законодательству такой причинитель вреда не освобождается от имущественной ответственности, если сам привел себя в состояние, в котором не мог понимать значения своих действий или руководить ими, употреблением спиртных напитков, наркотических средств или иным способом. Более того, ТК РФ совершенно обоснованно квалифицирует появление работника на работе в состоянии алкогольного, наркотического и иного токсического опьянения как грубое нарушение трудовых обязанностей и устанавливает его полную материальную ответственность за причинение работодателю ущерба в таком состоянии.

Литература

1. Абрамова А.А. Дисциплина труда в СССР (правовые вопросы) / А.А. Абрамова. Москва: Юридическая литература, 1969. 176 с.
2. Гашкин А.А. Правовое положение лиц, страдающих психическими заболеваниями, в сфере трудового права / А.А. Гашкин // Трудовое право. 2009. N 7. С. 102 - 104.
3. Зайцева Л.В. Формы применения труда недееспособного работника / Л.В. Зайцева, О.А. Курсова // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. N 3. С. 26 - 51.
4. Зайцева О.Б. Трудовая правосубъектность как юридическая категория и ее значение в правовом регулировании трудовых отношений: Автореферат диссертации доктора юридических наук / О.Б. Зайцева. Москва, 2008. 57 с.

Вернуться на предыдущую страницу