Последние новости:

Все статьи Иные вопросы Проблемы реституции при недействительности договора купли-продажи доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью (Борисов А.А.)

--------------------------------
<1> Автор выражает особую благодарность А.Г. Карапетову, А.А. Кузнецову и И.А. Тимофееву за высказанные в ходе работы над статьей критические замечания и предложения по совершенствованию.

Введение

Доля <2> является специфическим объектом гражданских прав. В отечественном законодательстве отсутствует определение соответствующего понятия. Доля прямо не указывается в ст. 128 ГК РФ, содержащей перечень объектов гражданских прав. В юридической науке отсутствует единый взгляд на правовую природу и сущность доли.
--------------------------------
<2> Здесь и далее под долей понимается доля в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью. Тем не менее выводы, к которым автор приходит по результатам исследования, в целом могут быть применимы и к иным объектам гражданских прав, наделяющих правами участия в коммерческих корпоративных юридических лицах (включая акции, паи).

Такая неопределенность является причиной ряда спорных вопросов, связанных с долями. В частности, в законодательстве, судебной практике и юридической науке окончательно не решены вопросы о том, как доля связана с имуществом соответствующей корпорации, как на сущность доли влияет изменение ее размера или номинальной стоимости. Проблемы, связанные с долями, особенно остро ощущаются при проведении реституции по недействительному договору купли-продажи доли (далее - ДКП доли).
Настоящая работа не претендует на исчерпывающий анализ всех проблем реституции ДКП доли, а посвящена лишь исследованию особенностей реституции при недействительности ДКП доли, осложненной одним из следующих фактов:
- изменение размера активов общества-таргета <3>;
- изменение размера доли или ее номинальной стоимости;
- обременение доли.
--------------------------------
<3> Здесь и далее под обществом-таргетом понимается общество, доли в уставном капитале которого являются предметом договора купли-продажи доли.

1. Изменение размера активов общества-таргета после исполнения недействительного ДКП доли

1.1. Возможность проведения натуральной реституции при изменении размера активов общества-таргета

В соответствии с п. 2 ст. 167 ГК РФ при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре - возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.
Эта норма закрепляет два вида реституции: натуральную (возврат имущества, полученного по недействительной сделке) и компенсационную (возврат стоимости имущества, полученного по недействительной сделке). При этом из нее следует, что компенсационная реституция осуществима лишь при невозможности натуральной реституции. Значит, при реституции по недействительному ДКП доли необходимо прежде всего ответить на вопрос о перспективе возврата в натуре доли в случае, когда после исполнения соответствующего недействительного договора значительно изменяется размер активов общества-таргета.
В отечественной литературе к числу дискуссионных относится вопрос о правовой природе реституции. Некоторые ученые рассматривают требование о возврате вещи в порядке реституции как требование особого рода (sui generis) <4>. Д.В. Новак, например, приходит к выводу о самостоятельности правового института реституции, которая не может быть сведена ни к виндикации, ни к кондикции, ни к какому-либо иному гражданско-правовому требованию <5>. В соответствии с иным подходом реституция вещи по недействительному договору является аналогом известной немецкому праву кондикции владения <6>.
--------------------------------
<4> См.: Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. 5-е изд., перераб. М., 2010.
<5> См.: Новак Д.В. Неосновательное обогащение в гражданском праве. М., 2010.
<6> См.: Гербутов В.С. Кондикция владения. К учению об обогащении по российскому праву // Вестник гражданского права. 2009. N 4. С. 277 - 302.

Наиболее обоснованным, по мнению автора настоящей работы, является подход, в соответствии с которым реституция вещи по недействительному договору представляет собой юридическую конструкцию, схожую с виндикацией <7>. Д.О. Тузов справедливо отмечает, что реституция владения по своей природе представляет собой не что иное, как частный случай применения виндикации, обусловленный нахождением вещи у другой стороны <8>. Поэтому при решении некоторых вопросов, связанных с реституцией по договору об отчуждении вещи, необходимо опираться на нормы, регулирующие виндикацию.
--------------------------------
<7> См.: Флейшиц Е.А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. М., 1951. С. 233, 115; Иоффе О.С. Советское гражданское право. Отдельные виды обязательств. Л., 1961. С. 521; Байбак В.В. Реституционные, кондикционные и виндикационные требования в гражданском обороте // Объекты гражданского оборота: Сб. ст. / Отв. ред. М.А. Рожкова. М., 2007. С. 179 - 196.
<8> См.: Тузов Д.О. Теория недействительности сделок: опыт российского права в контексте европейской правовой традиции. М., 2007.

В частности, с учетом того, что условием виндикационного иска является владение вещью ответчиком <9>, условием натуральной реституции по недействительному договору об отчуждении вещи является наличие владения в отношении соответствующей вещи у приобретателя по недействительному договору. Если приобретатель не владеет вещью, то натуральная реституция невозможна <10>. На это также указывает п. 81 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 года N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", в соответствии с которым при недействительности сделки индивидуально-определенная вещь подлежит возврату, если она сохранилась у получившей ее стороны.
--------------------------------
<9> См.: Гражданское право: Учебник в 4 т. / Отв. ред. Е.А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2019. С. 156; Суханов Е.А. Вещное право: научно-познавательный очерк. М., 2017. С. 261; п. 32 Постановления Пленума ВС РФ N 10, Пленума ВАС РФ N 22 от 29.04.2010 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав".
<10> Байбак В.В. Указ. соч.; Скловский К.И. Сделка и ее действие. Комментарий главы 9 ГК РФ. Принцип добросовестности. 4-е изд., доп. М., 2019; Белов В.А. "Двадцать пятое" Постановление Пленума: толкование или... законодательство? // Вестник экономического правосудия РФ. 2015. N 11. С. 53 - 90.

Хотя доли не являются вещами, тем не менее их правовые режимы имеют общие черты. В частности, правовое регулирование истребования доли (п. 17 ст. 21 Закона об ООО <11>) аналогично правовому регулированию истребования вещей (ст. 302 ГК РФ). В отечественной литературе истребование долей из-за сходства с положениями о виндикации вещи иногда даже именуется квазивиндикацией <12>.
--------------------------------
<11> Федеральный закон от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью".
<12> Научно-практический комментарий к Федеральному закону "Об обществах с ограниченной ответственностью": В 2 т. Т. 1 / Под ред. И.С. Шиткиной. М., 2021.

Схожесть регулирования отношений по истребованию долей и вещей свидетельствует о необходимости схожего регулирования реституции долей и вещей. С учетом того, что натуральная реституция вещи фактически представляет собой виндикацию, натуральная реституция доли является квазивиндикацией. При таком подходе возврат доли при реституции возможен в том случае, когда доля сохранилась у приобретателя по недействительному ДКП доли.
Таким образом, необходимо ответить на следующий вопрос: сохраняется ли у приобретателя доля, которую он получил по недействительному ДКП доли, при изменении размера активов общества-таргета? Для этого нужно установить, как изменение размера активов общества-таргета влияет на юридическую сущность долей в его уставном капитале.
В юридической науке имеется точка зрения, в соответствии с которой связь доли с имуществом компании отражает юридическую сущность доли. По мнению ее сторонников, доля - это часть имущественной массы общества <13>.
--------------------------------
<13> См.: Максуров А.А. Актуальные проблемы отчуждения акций и долей в уставном капитале хозяйственных обществ: Монография. М., 2021.

Имеется позиция, в соответствии с которой связь доли с имуществом компании служит лишь проявлением экономической сущности доли. Р.С. Фатхутдинов отмечает, что в экономическом значении доля представляет собой собственность на стоимость капитала общества, и в этом отношении передача доли есть перераспределение этой собственности <14>.
--------------------------------
<14> См.: Фатхутдинов Р.С. Уступка доли в уставном капитале ООО: теория и практика: Монография. М., 2009.

Думается, что размер активов общества-таргета не определяет юридическую сущность доли, которая выражается в предоставлении ее обладателю корпоративных прав, а не в установлении субъективных прав владельца доли в отношении активов общества. Поэтому при уменьшении размера активов общества-таргета юридическая сущность доли не изменяется (т.е. с юридической точки зрения сохраняется тождественность доли).
При ином подходе натуральная реституция по недействительному ДКП доли была бы в принципе невозможна, так как после исполнения недействительного ДКП доли размер активов общества-таргета всегда изменяется. Можно было бы сказать, что юридическая сущность доли изменяется лишь в случаях значительного изменения размера активов общества-таргета, но тогда это порождало бы большую правовую неопределенность в отношении вопроса о том, что необходимо понимать под значительным изменением размера активов.
Таким образом, сам по себе факт изменения размера активов общества-таргета после исполнения недействительного ДКП доли не препятствует проведению натуральной реституции, так как у приобретателя сохраняется доля, которую он получил по недействительному договору. Изменение стоимости активов общества-таргета не превращает приобретенную долю в другую долю.

1.2. Расчеты при проведении реституции по недействительному ДКП доли в случае изменения размера активов общества-таргета

Вторым важным вопросом является порядок расчетов при проведении натуральной реституции. Достаточно ли того, что при проведении реституции, осложненной изменением размера активов общества-таргета после исполнения недействительного ДКП доли, покупатель вернет полученную долю, а продавец вернет полученную по договору сумму?
Представляется, что механический возврат всего полученного по недействительному договору без учета изменения размера активов общества-таргета не может не вызывать политико-правовых возражений. Приведем два примера.
В первом примере после заключения и исполнения недействительного ДКП доли покупатель выводит из общества-таргета значительную часть имущества. В таком случае возврат доли продавцу при реституции без учета уменьшения размера активов общества будет необоснованно ущемлять интересы продавца по недействительному договору.
Во втором примере после заключения и исполнения недействительного ДКП доли покупатель осуществляет инвестиции в общество-таргет, из-за чего значительно увеличивается размер активов общества. В таком случае реституция в виде возврата покупателю лишь уплаченной цены по недействительному договору без учета увеличения размера активов общества-таргета будет ущемлять его интересы.
Далее рассмотрим, как на расчеты при реституции влияют два отдельных сценария, которые могут сложиться после исполнения недействительного ДКП доли: уменьшение или увеличение размера активов общества-таргета.

1.2.1. Уменьшение размера активов общества-таргета

В соответствии с п. 1 ст. 1103 ГК РФ к требованиям о возврате исполненного по недействительной сделке применяются правила о неосновательном обогащении. Как справедливо указывается в отечественной литературе, специальные нормы ГК РФ о реституции сформулированы довольно скупо и поэтому весьма широка область второстепенного юридического значения неосновательного обогащения в отношениях, вытекающих из исполнения недействительных сделок <15>.
--------------------------------
<15> См.: Новак Д.В. Указ. соч.

В силу п. 2 ст. 1104 ГК РФ приобретатель отвечает перед потерпевшим за всякие, в том числе и за всякие случайные, недостачу или ухудшение неосновательно приобретенного или сбереженного имущества, произошедшие после того, как он узнал или должен был узнать о неосновательности обогащения. До этого момента он отвечает лишь за умысел и грубую неосторожность. С учетом отсутствия специальных правил в нормах о реституции этот пункт применяется и к реституционным отношениям <16>.
--------------------------------
<16> Там же.

Возникает вопрос: можно ли считать, что уменьшение стоимости активов общества-таргета свидетельствует об ухудшении доли по смыслу п. 2 ст. 1104 ГК РФ?
В судебной практике отсутствует единый подход в отношении вопроса о том, обусловлено ли качество долей (акций) в уставном капитале хозяйственного общества как предмета договора купли-продажи состоянием активов общества-таргета. Некоторые суды считают, что качество долей (акций) не зависит от состояния активов общества <17>, другие занимают противоположный подход <18>.
--------------------------------
<17> См.: Постановления ФАС Западно-Сибирского округа от 05.09.2013 по делу N А70-11153/2012; ФАС Поволжского округа от 19.03.2010 по делу N А72-6296/2009; Десятого ААС от 14.09.2015 по делу N А41-26916/15; Девятнадцатого ААС от 31.08.2017 по делу N А08-219/2017.
<18> См.: Постановления ФАС Уральского округа от 06.05.2010 по делу N А60-48826/2009-СР; ФАС Московского округа от 11.06.2013 по делу N А40-54975/12-22-529; Девятого ААС от 03.12.2018 по делу N А40-175266/2018.

Логическим продолжением позиции тех судов, которые отказываются признать зависимость качества доли от состояния активов общества-таргета, является вывод о том, что уменьшение стоимости активов общества не свидетельствует об ухудшении доли по смыслу п. 2 ст. 1104 ГК РФ. Однако это не может не вызывать возражений.
Законный интерес приобретателя доли заключается в приобретении корпоративных прав в отношении определенного предприятия (бизнеса), которое характеризуется определенными характеристиками, в том числе определенным состоянием активов. Участник общества хотя и не имеет абсолютных прав на имущество корпорации, тем не менее опосредованно управляет имуществом через управление обществом <19>. Ни один дью-дилидженс компании перед ее приобретением не обходится без финансовой проверки состояния активов общества-таргета <20>.
--------------------------------
<19> См.: Удод Д.Д. Правовая природа доли в обществах с ограниченной ответственностью и порядок ее отчуждения в свете реформирования ГК РФ // Безопасность бизнеса. 2011. N 4. С. 15 - 17.
<20> Е.В. Глухов, в частности, пишет, что покупатель обязательно должен проводить детальную финансовую проверку в отношении продаваемой компании, см.: Глухов Е.В. Сделки купли-продажи акций и долей участия в уставных капиталах хозяйственных обществ: подготовка и реализация [Электронное издание]. М., 2019. С. 290.

Неудивительно, что в соответствии с п. 2 ст. 14 Закона об ООО действительная стоимость доли участника определяется стоимостью чистых активов общества. Уменьшение стоимости чистых активов общества свидетельствует об уменьшении действительной стоимости доли, а значит, должно восприниматься в качестве обстоятельства, свидетельствующего об ухудшении доли в контексте п. 2 ст. 1104 ГК РФ.
В последнее время в судебной практике наметилась тенденция по признанию зависимости качества доли от состояния активов общества-таргета. Суды прямо указывают на то, что доля обладает определенной имущественной ценностью, обусловленной размером доли и стоимостью активов общества <21>.
--------------------------------
<21> См.: Постановления Двадцать первого ААС от 07.07.2021 по делу N А83-12606/2020; Девятого ААС от 30.11.2020 по делу N А40-3628/2020, от 02.03.2020 по делу N А40-130429/2019, от 06.10.2022 по делу N А40-260696/2021; Восемнадцатого ААС от 19.11.2021 по делу N А34-1047/2021; Десятого ААС от 04.08.2022 по делу N А41-75577/2021.

Аналогичного подхода придерживается И.С. Чупрунов в контексте нарушения преимущественного права покупки доли. Он считает, что вывод активов из корпорации после приобретения доли в нарушение преимущественного права является ухудшением доли по смыслу п. 2 ст. 1104 ГК РФ и должен быть компенсирован контрагентом (лицом, приобретшим долю в нарушение преимущественного права) <22>.
--------------------------------
<22> См.: Чупрунов И.С. Отдельные проблемы реализации преимущественного права покупки доли (акций) // Вестник гражданского права. 2020. N 6. С. 67 - 167.

Однако нельзя согласиться с ученым в том, что такие ухудшения подлежат компенсации, если они возникли после того, как контрагент узнал о нарушении преимущественного права. Вывод активов является умышленным действием, а потому ухудшение доли при выводе контрагентом имущества из общества-таргета должно компенсироваться независимо от того, знал ли последний о нарушении преимущественного права (подробнее об этом речь пойдет ниже).
Следующий вопрос состоит в особенностях применения п. 2 ст. 1104 ГК РФ в контексте реституционных отношений. Эта норма разграничивает два режима ответственности приобретателя имущества. До того как приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности обогащения, он отвечает лишь за умысел и грубую неосторожность. После этого он отвечает за любое ухудшение имущества, в том числе случайное. Как описанные правила применяются к отношениям реституции по недействительному ДКП доли?
В отечественной литературе был высказан подход, в соответствии с которым приобретатель по ничтожному договору должен знать о неосновательности приобретения им имущества с момента заключения соответствующего договора. Поэтому такой приобретатель отвечает за ухудшение имущества на началах риска с момента получения им имущества по ничтожному договору <23>. С этим нельзя согласиться.
--------------------------------
<23> См.: Маковский А.Л. О кодификации гражданского права (1922 - 2006). М., 2010.

Как следует из п. 2 ст. 1104 ГК РФ, переход риска случайного ухудшения имущества, составляющего предмет неосновательного обогащения, с потерпевшего на приобретателя законодатель связывает с субъективным моментом - знанием или вменением знания приобретателя о неосновательности обогащения. Хотя ничтожный договор является недействительным с момента его совершения независимо от признания его таковым судом, приобретатель имущества по ничтожному договору может не знать о ничтожности договора (например, в случае добросовестного приобретения имущества у лица, признанного недееспособным). Поэтому переход риска случайного повреждения имущества, отчужденного по ничтожной сделке, должен быть обусловлен субъективным моментом (когда приобретатель узнал или должен был узнать о ничтожности договора), а не моментом получения исполнения по ничтожному договору.
Аналогичное правило должно применяться и к оспоримым сделкам, по которым риск случайного повреждения имущества переходит на приобретателя с момента, когда он узнал или должен был узнать о наличии оснований для оспаривания сделки.
Д.О. Тузов также считает, что переход риска случайного повреждения имущества к приобретателю по недействительному договору будет иметь место тогда, когда ему известно (должно быть известно) о пороке, с которым связана недействительность сделки: ведь именно недействительность обусловливает и неосновательность владения переданной по сделке вещью <24>.
--------------------------------
<24> См.: Тузов Д.О. Указ. соч.

Таким образом, покупатель, приобретший долю по недействительному договору, при реституции будет отвечать перед продавцом за уменьшение размера активов общества-таргета, которое вызвано его умыслом или неосторожностью. Риск случайного уменьшения активов общества-таргета переходит на приобретателя по недействительному ДКП доли с момента, когда последний узнал или должен был узнать о пороке, с которым связана недействительность сделки.
Переход риска любого, в том числе случайного, уменьшения активов общества-таргета с момента осведомленности о пороке, с которым связана недействительность сделки, соответствует заложенной в п. 2 ст. 1104 ГК РФ идее, стимулирующей приобретателя, узнавшего о неосновательности своего обогащения, к скорейшему возврату приобретенного или сбереженного имущества <25>.
--------------------------------
<25> См.: Рудоквас А.Д. Спорные вопросы учения о приобретательной давности. М., 2011. С. 147; Новак Д.В., Гербутов В.С. Ключевые проблемы обязательств из неосновательного обогащения // Вестник ВАС РФ. 2014. N 1. С. 80 - 81 (автор - Д.В. Новак).

Также стоит учитывать, что недействительность договора может быть обусловлена действиями одной из сторон ДКП доли. В таком случае сторона, действия которой привели к возникновению оснований для недействительности сделки, должна безусловно нести риск случайного ухудшения имущества.
Допустим, ДКП доли был заключен с согласия антимонопольного органа, выданного на определенных условиях <26>. При нахождении общества-таргета под управлением покупателя третье лицо - делинквент причиняет значительный вред имуществу общества-таргета, в результате чего уменьшается размер его активов. При этом взыскание убытков с делинквента крайне затруднено или невозможно (например, в отношении делинквента возбуждена одна из процедур банкротства).
--------------------------------
<26> См.: п. 4 ч. 2 ст. 33 Федерального закона от 26.07.2006 N 135-ФЗ "О защите конкуренции".

Впоследствии покупатель не соблюдает условия антимонопольного органа, из-за чего последний в судебном порядке признает недействительным ДКП доли. В этом случае действия покупателя привели к возникновению оснований для недействительности сделки, а значит, последний должен нести риск случайного ухудшения приобретенной доли. Иной подход противоречил бы п. 4 ст. 1 ГК РФ, в соответствии с которым никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.
Отдельно необходимо рассмотреть вопрос об ответственности недобросовестного покупателя по недействительному ДКП доли за уменьшение активов общества-таргета при обстоятельствах, когда соответствующее уменьшение произошло бы и в случае, если бы доля не переходила к покупателю (например, из-за секторальных санкций или экономического кризиса).
Так, ст. 153 книги 3 проекта Гражданского уложения Российской империи в контексте расчетов при виндикации предусматривала правило, при котором недобросовестный владелец мог освободить себя от ответственности за гибель или повреждение истребуемого имущества в случае, если он доказал, что гибель или повреждение имущества произошли бы от того же события при нахождении имущества во владении собственника.
Авторы проекта Гражданского уложения объясняли подобное решение тем, что в основе ответственности незаконного владельца за ухудшение имущества лежит предположение о том, что если бы имущество находилось во владении собственника, то последний мог бы предпринять меры, которые бы устранили последствия случая, повредившего имущество <27>. Поэтому нет оснований возлагать на недобросовестного владельца ответственность в тех случаях, когда ухудшение имущества произошло бы и в случае нахождения вещи во владении собственника.
--------------------------------
<27> См.: проект Гражданского уложения Российской империи. Кн. 3: Вотчинное право. Т. 1 с объяснениями. СПб., 1899. С. 518.

Аналогичное решение выработано, в частности, в Австрийском гражданском уложении и Французском гражданском кодексе <28>. В современной отечественной литературе этой позиции придерживается А.Д. Рудоквас <29>.
--------------------------------
<28> См.: Жужжалов М.Б. Расчеты при возврате имущества в рамках внедоговорных отношений (общие вопросы) // Обязательства, возникающие не из договора: Сб. ст. / Отв. ред. М.А. Рожкова. М., 2015. С. 272 - 364.
<29> См.: Гражданское право: Учебник. Т. 1 / Под ред. Ю.К. Толстого. 7-е изд. М., 2009. С. 557 - 558.

Однако такой подход не может быть признан обоснованным в контексте кондикционных и, соответственно, реституционных отношений как с нормативной, так и с политико-правовой точки зрения.
С нормативной точки зрения п. 2 ст. 1104 ГК РФ закрепляет ответственность недобросовестного должника по кондикционному обязательству за случайное ухудшение неосновательно приобретенного или сбереженного имущества, не предусматривая при этом исключений. Ухудшение, вызванное обстоятельствами, которые бы привели к ухудшению и в случае нахождения имущества у кредитора по кондикционному обязательству, охватывается категорией случайных ухудшений, а потому должно быть компенсировано должником.
С политико-правовой точки зрения возложение на недобросовестного должника по кондикционному обязательству ответственности за случайное ухудшение имущества объясняется уже упоминавшейся функцией стимулирования к скорейшему возврату неосновательно приобретенного или сбереженного имущества, составляющей смысл п. 2 ст. 1104 ГК РФ. Применение каких-либо исключений к данной норме подрывало бы ее стимулирующую функцию.
Применение п. 2 ст. 1104 ГК РФ справедливо и в случае приобретения прав миноритарного участия в обществе на основании недействительного ДКП доли.
Во-первых, нельзя исключать возможность причинения ущерба обществу-таргету умышленными действиями миноритарного участника (например, путем блокирования принятия необходимых для общества решений). В таких случаях миноритарный участник, в соответствии с п. 2 ст. 1104 ГК РФ, будет отвечать за ухудшение приобретенной доли независимо от того, когда он узнал или должен был узнать об основаниях недействительности ДКП доли.
Во-вторых, после того как миноритарный участник узнал или должен был узнать об основаниях недействительности ДКП доли, он отвечает за любое ухудшение приобретенной доли, в том числе вызванное действиями мажоритарного акционера. Это соответствует указанной выше идее п. 2 ст. 1104 ГК РФ, выражающейся в стимулировании приобретателя к скорейшему возврату неосновательно приобретенного или сбереженного имущества <30>.
--------------------------------
<30> Рудоквас А.Д. Указ. соч. С. 147; Новак Д.В., Гербутов В.С. Указ. соч.

В судебной практике встречаются дела, в которых реституция долей осложняется фактом уменьшения размера активов обществ-таргетов. Стоит отметить, что эти дела, как правило, возникают в рамках института оспаривания сделок в банкротстве.
В одном деле лицо приобрело долю по цене, существенно меньшей, чем рыночная <31>. В рамках дела о банкротстве соответствующую сделку признали недействительной и применили последствия ее недействительности. Однако стоимость активов общества-таргета значительно уменьшилась с момента исполнения недействительной сделки. Суд учел это обстоятельство и обязал покупателя выплатить денежные средства в размере разницы между стоимостью приобретенной доли на момент заключения недействительной сделки и ценой спорного договора.
--------------------------------
<31> См.: Постановление Четвертого ААС от 16.05.2014 по делу N А19-21062/2012.

В другом деле суд при схожих обстоятельствах пришел к аналогичному выводу, указав, что хотя реальная экономическая ценность доли и состоит в предоставляемом ее владельцу корпоративном контроле, но она напрямую зависит от стоимости активов общества, контроль над которыми фактически приобретает владелец доли <32>.
--------------------------------
<32> См.: Постановление Восьмого ААС от 27.01.2021 по делу N А70-3150/2019.

В этих делах суды пришли к выводу о невозможности возврата доли в натуре в связи с уменьшением стоимости активов общества-таргета. С таким выводом нельзя согласиться. Как уже говорилось ранее, уменьшение размера активов общества-таргета не приводит к изменению юридической сущности доли. Поэтому уменьшение размера активов не влечет невозможность возврата доли в натуре.
В приведенных выше делах судам стоило вернуть доли в конкурсную массу и при этом учесть уменьшение размера активов обществ-таргетов, которое было вызвано умышленными действиями ответчиков (приобретателей долей). Если размер, на который уменьшилась стоимость активов, превышал уплаченную по недействительному договору цену, тогда последствием признания сделки недействительной должно было быть возвращение контрагентом в конкурсную массу доли и денежной суммы, составляющей разницу между суммой, на которую уменьшилась стоимость активов общества-таргета, и уплаченной контрагентом ценой по недействительному договору. Если размер, на который уменьшилась стоимость активов, не превышал уплаченную по недействительному договору цену, тогда последствием признания сделки недействительной должно было быть возвращение контрагентом доли в конкурсную массу и возвращение должником денежной суммы, составляющей разницу между полученной по недействительному договору ценой и суммой, на которую уменьшился размер активов общества-таргета.
Проблемы, связанные с реституцией, могут также возникнуть в случае, если после заключения ДКП доли против общества-таргета возбуждается судебное разбирательство, которое остается незавершенным на момент проведения реституции. Возможно ли считать возбуждение судебного разбирательства против общества-таргета ухудшением долей по смыслу п. 2 ст. 1104 ГК РФ?
Не углубляясь сильно в эту проблему, стоит отметить, что ввиду невозможности точного предсказания результатов судебного разбирательства было бы неправильно учитывать его при реституции. Кажется, что проблема должна решаться с помощью правил об обязательствах, вытекающих из причинения вреда.

1.2.2. Увеличение размера активов общества-таргета

Обратной является ситуация, когда после исполнения недействительного ДКП доли увеличивается размер активов общества-таргета. Должно ли такое увеличение учитываться при проведении реституции? Разберем три группы случаев.
Группа 1. Не связанное с действиями покупателя увеличение размера активов общества-таргета, произошедшее после исполнения недействительного ДКП доли. Например, это случайное увеличение размера активов в связи с изменением рыночных условий или внесением вклада одним или несколькими участниками общества-таргета, не являющимися покупателем по недействительному ДКП доли.
В отечественной литературе выделяются три основных вида обогащения в широком смысле этого слова: 1) за счет другого лица; 2) в результате личной деятельности обогатившегося; 3) в результате случая <33>.
--------------------------------
<33> См.: Гримм Д.Д. Очерки по учению об обогащении. Вып. 1. Дерпт, 1891. С. 3.

Согласно п. 1 ст. 1102 ГК РФ лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение). То есть лишь обогащение за счет другого лица является источником возникновения обязательства из неосновательного обогащения.
Как справедливо отмечается в литературе, обогащение за счет другого сопровождается уменьшением имущества другого лица <34>. Например, Д.В. Новак пишет, что обогащение, извлеченное приобретателем без ущерба для имущественной сферы какого-либо другого лица, не может сыграть роль юридического факта и породить самостоятельные правовые последствия, хотя бы потому, что в этом случае отсутствует один из необходимых субъектов такого правоотношения - потерпевший <35>.
--------------------------------
<34> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права: (по изданиям 1912 и 1914 - 1915 гг.): В 2 т. Т. 1. М., 2021. С. 619; Гримм Д.Д. Указ. соч. С. 10; Гришаев С.П., Свит Ю.П., Богачева Т.В. Постатейный комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть вторая. М., 2021; Гражданское право: Учебник в 2 т. Т. 2 / Под ред. Б.М. Гонгало. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2018.
<35> См.: Новак Д.В. Указ. соч.

В первой группе случаев обогащение происходит не за счет покупателя по недействительному ДКП доли, а за счет случая. Не происходит никакого негативного изменения в составе имущества покупателя в виде выбытия из его состава некоторой ценности или вследствие непоступления той, которая должна была войти в его состав. Поэтому с учетом субсидиарного применения правил о неосновательном обогащении к реституции увеличение размера активов общества-таргета в первой группе случаев не должно приниматься во внимание при проведении реституции по недействительному ДКП доли.
Группа 2. Увеличение размера активов общества-таргета после исполнения недействительного ДКП доли, которое связано с действиями недобросовестного покупателя. Под недобросовестным покупателем в целях настоящего анализа предлагается понимать лицо, которое на момент совершения действий, являющихся причиной увеличения размера активов общества-таргета, знало или должно было знать о пороке, с которым связана недействительность сделки.
В соответствии со ст. 303 ГК РФ при истребовании вещи у добросовестного владельца последний вправе оставить за собой произведенные им улучшения, если они могут быть отделены без повреждения имущества. Если такое отделение невозможно, добросовестный владелец имеет право требовать возмещения произведенных на улучшение затрат, но не свыше размера увеличения стоимости имущества. То есть ст. 303 ГК РФ связывает право на возмещение расходов на неотделимые улучшения истребуемой вещи с добросовестностью владельца.
Как уже ранее отмечалось, по мнению автора настоящей работы, реституция по недействительному ДКП доли фактически представляет собой квазивиндикацию. В силу принципа юридического равенства схожие отношения должны регулироваться одинаковым образом <36>. Поэтому предусмотренные ст. 303 ГК РФ правила о расчетах при виндикации должны по аналогии применяться к реституционным отношениям, в том числе к случаям реституции долей.
--------------------------------
<36> См.: Постановления КС РФ от 25.03.2008 N 6-П, от 26.02.2010 N 4-П.

Кроме того, ряд отечественных авторов усматривали в ст. 303 ГК РФ кондикционную природу <37>, что сближает ее с реституцией с учетом субсидиарного применения к последней норм о неосновательном обогащении.
--------------------------------
<37> Шамшов А.А. Обязательства из неосновательного приобретения или сбережения имущества: Учеб. пособие. Саратов, 1975. С. 21; Амфитеатров Г.Н. Иски собственников о возврате принадлежащего им имущества. М., 1945. С. 8 - 9; Добровольский Г.Ф. Гражданско-правовая охрана социалистической собственности. Киев, 1953. С. 5 - 6 (приводится по: Гербутов В.С. Навязанное обогащение. К учению об обогащении по российскому праву // Вестник гражданского права. 2011. N 2. С. 119 - 152).

Лишение недобросовестного покупателя по недействительному ДКП доли права на компенсацию при реституции своих расходов, способствовавших увеличению стоимости активов общества-таргета, также соответствует принципу, согласно которому никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения (п. 4 ст. 1 ГК РФ).
Аналогичная позиция выработана современной отечественной литературой в контексте кондикционных обязательств. В.С. Гербутов признает лишь за добросовестным обогатившимся право снизить размер своего кондикционного обязательства на сумму расходов, понесенных в связи с событием обогащения <38>. Схожего решения придерживается А.Г. Карапетов, который, однако, связывает возможность взыскания расходов с соблюдением другого, но схожего критерия: "...лицо, отвечающее за возникновение неосновательности обогащения, лишается права компенсировать понесенные им расходы" <39>.
--------------------------------
<38> См.: Гербутов В.С. Понятие и формы обогащения в кондикционных обязательствах: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2014. С. 170.
<39> Карапетов А.Г. Расторжение нарушенного договора в российском и зарубежном праве. М., 2007 (цит. по: СПС "КонсультантПлюс").

Таким образом, вторая группа случаев по своим юридическим последствиям не отличается от первой группы. При увеличении активов общества-таргета вследствие действий недобросовестного покупателя отсутствуют какие-либо основания для учета такого увеличения при проведении реституции или взыскании неосновательного обогащения с продавца.
Группа 3. Увеличение размера активов общества-таргета после исполнения недействительного ДКП доли, которое связано с действиями добросовестного покупателя. Под добросовестным покупателем в целях настоящего исследования понимается лицо, которое на момент совершения действий, являющихся причиной увеличения размера активов общества-таргета, не знало и не должно было знать о пороке, с которым связана недействительность сделки.
С учетом указанной выше необходимости применения ст. 303 ГК РФ по аналогии к реституционным отношениям увеличение размера активов общества-таргета в третьей группе случаев должно учитываться при проведении реституции. Но при этом возникает вопрос: что именно должен компенсировать продавец - размер внесенных покупателем инвестиций или размер, на который увеличилась стоимость активов общества вследствие внесенных инвестиций?
Представим, что покупатель внес в общество-таргет вклад в виде денежных средств в размере 1 млн руб., который позволил обществу-таргету заключить ряд выгодных сделок, впоследствии увеличивших размеры его активов на 5 млн руб. В таком случае продавец при возврате ему доли по двусторонней реституции должен компенсировать 1 или 5 млн руб.?
Статья 303 ГК РФ закрепляет за добросовестным владельцем лишь право требовать возмещения затрат в пределах размера увеличения стоимости имущества. Поэтому применение ее по аналогии позволяет прийти к выводу о том, что покупателю по недействительному ДКП доли в третьей группе случаев должна компенсироваться лишь стоимость внесенных инвестиций, причем в пределах их экономического эффекта в виде размера увеличения активов общества.
В указанном примере продавец должен будет компенсировать лишь внесенный 1 млн руб., а не 5 млн руб., на которые увеличились активы общества-таргета. А если бы, например, внесенные покупателем инвестиции в размере 1 млн руб. не повлияли на увеличение размера активов общества-таргета (например, инвестиции предоставлены на оплату расходов судебных юристов, которые в итоге проиграли дело), то они с учетом применения ст. 303 ГК по аналогии не подлежали бы компенсации.

2. Изменение номинальной стоимости и (или) размера доли после исполнения недействительного ДКП доли

Второй проблемой, которая может возникнуть при реституции долей, является изменение размера доли и (или) ее номинальной стоимости, которое происходит после исполнения недействительного ДКП доли.
Представляется, что само по себе увеличение размера доли не должно вызывать проблем при применении реституции по недействительному ДКП доли, потому что покупатель в этом случае может вернуть приобретенную долю в том размере, в котором он ее получил. Например, если покупатель по недействительному договору приобретает у продавца долю в размере 20% и после этого приобретает еще одну долю в том же обществе у другого продавца в размере 10%, то в случае признания недействительным первого договора покупатель может вернуть первому продавцу 20%.
При изменении же номинальной стоимости доли и (или) уменьшении размера доли возникают проблемы. Покупатель по недействительному ДКП доли в этом случае не может вернуть продавцу долю той номинальной стоимости и (или) того размера, которые он получил по договору. Поэтому возникает вопрос о возможности возврата доли в натуре в этих случаях. Как уже ранее отмечалось, условием для натуральной реституции по недействительному ДКП доли является наличие соответствующей доли у приобретателя по недействительному договору.
В отношении возможности натуральной реституции в перечисленных случаях имеются три различных подхода.
В соответствии с первым подходом номинальная стоимость доли и ее размер являются характеристиками, идентифицирующими долю как объект гражданских прав. Соответственно, изменение номинальной стоимости или уменьшение размера доли приводит к ее юридическому исчезновению и возникновению на ее месте новой доли. При таком подходе изменение номинальной стоимости и (или) уменьшение размера доли приведет к невозможности проведения натуральной реституции.
По второму подходу сущность доли выражается не в номинальной стоимости доли, а в объеме корпоративного контроля, который предоставляет доля и который выражается в ее размере. Как утверждает С.В. Сарбаш, "доля в уставном капитале хозяйственного общества может быть рассмотрена как юридический прием, служащий главным образом цели определения объема корпоративных прав участия в обществе, т.е. определения объема корпоративного контроля" <40>.
--------------------------------
<40> Сарбаш С.В. Восстановление корпоративного контроля // Вестник гражданского права. 2008. N 4 (цит. по: СПС "КонсультантПлюс").

При таком подходе изменение номинальной стоимости доли с сохранением размера последней не препятствует проведению натуральной реституции, так как сама по себе номинальная стоимость не определяет объем корпоративного контроля, предоставляемого долей. В свою очередь, уменьшение размера доли приводит к невозможности проведения натуральной реституции, так как приобретатель доли не может вернуть объем приобретенного по недействительному ДКП доли.
В соответствии с третьим подходом ни номинальная стоимость доли, ни ее размер не являются индивидуальными характеристиками доли и поэтому их изменение не приводит к невозможности натуральной реституции. Так, Е.Д. Суворов считает, что изменение размера доли не меняет ее статуса как объекта гражданских прав, так как объект прав остался прежним, поскольку размер доли не является характеристикой соответствующего объекта <41>. А.А. Маковская допускает реституцию, при которой лишь часть доли будет возвращена в натуре, а вместо другой части будет выплачена ее стоимость <42>.
--------------------------------
<41> См.: Суворов Е.Д. Снижение стоимости актива должника как разновидность вреда для кредиторов и способы защиты в связи с ним. Комментарий к Определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 25.01.2018 N 301-ЭС17-13352 // Вестник экономического правосудия РФ. 2018. N 7. С. 26 - 32.
<42> См.: Маковская А.А. Восстановление корпоративного контроля в системе способов защиты корпоративных прав // Вестник ВАС РФ. 2009. N 1. С. 106 - 121.

Представляется, что именно второй подход заслуживает поддержки. С.В. Сарбаш совершенно правильно определяет сущность доли, которая заключается в предоставлении владельцу доли корпоративных прав и обязанностей, которые в совокупности образуют корпоративный контроль над обществом.
Реституция по своей правовой природе является частным примером такого способа защиты гражданских прав, как восстановление положения, существовавшего до нарушения права, лишь с той особенностью, что признание сделки недействительной может быть не связано с нарушением права. Основной целью реституции является восстановление такого положения сторон недействительного договора, которое существовало до его исполнения.
В случаях изменения лишь номинальной стоимости доли, отчужденной по недействительному договору, натуральная реституция способна поставить продавца в то положение, в котором он находился до исполнения недействительного договора. Возврат продавцу доли в том же размере, пусть и с иной номинальной стоимостью, вернет ему корпоративный контроль в том объеме, которым он обладал до исполнения недействительного договора. Поэтому натуральная реституция способна достичь своих целей при изменении лишь номинальной стоимости долей.
В случаях же уменьшения размера доли покупателя по недействительному ДКП доли реституция в виде возврата продавцу меньшего размера доли не достигнет своих целей. Продавец в результате реституции не будет наделен тем корпоративным контролем в отношении общества, которым он обладал по недействительному договору. Натуральная реституция в этом случае не способна поставить продавца в то положение, в котором он находился до исполнения недействительного договора.
Поэтому уменьшение размера доли покупателя по недействительному договору приводит к невозможности проведения натуральной реституции и, соответственно, необходимости проведения компенсационной реституции. То есть последствиями признания недействительным ДКП доли в этом случае будут обязанность покупателя вернуть стоимость доли, определяемую на момент исполнения недействительного договора <43>, и обязанность продавца вернуть денежные средства, полученные по недействительному договору.
--------------------------------
<43> В случае невозможности возвратить в натуре неосновательно полученное или сбереженное имущество приобретатель должен возместить потерпевшему действительную стоимость этого имущества на момент его приобретения, а также убытки, вызванные последующим изменением стоимости имущества, если приобретатель не возместил его стоимость немедленно после того, как узнал о неосновательности обогащения (п. 1 ст. 1105 ГК РФ).

К выводу о невозможности проведения натуральной реституции в случае изменения размера доли после исполнения недействительного договора пришел также Девятый ААС <44>. Суд посчитал, что в силу правовой природы прав на доли после принятия третьего лица в состав участников невозможно установить, какие из приобретенных долей остались в обладании приобретателя, а какие выбыли в пользу третьего лица в результате его принятия в состав участников общества. На основе этого суд пришел к выводу о невозможности идентификации долей и их возврата в натуре.
--------------------------------
<44> См.: Постановление Девятого ААС от 05.08.2020 по делу N А40-95162/2017.

3. Обременение доли после исполнения недействительной сделки

3.1. Особенности реституции владения вещью, обремененной после исполнения недействительного договора

Одной из проблем, которая может возникнуть при реституции владения вещью, является обременение вещи после исполнения недействительного договора.
Как известно, отечественный правопорядок предусматривает защиту добросовестного залогодержателя. В соответствии с п. 2 ст. 335 ГК РФ если вещь передана в залог залогодержателю лицом, которое не являлось ее собственником или иным образом не было надлежаще управомочено распоряжаться имуществом, о чем залогодержатель не знал и не должен был знать (добросовестный залогодержатель), то собственник заложенного имущества имеет права и несет обязанности залогодателя, предусмотренные настоящим Кодексом, другими законами и договором залога.
В случае проведения натуральной реституции по возврату вещи, обремененной правами добросовестного залогодержателя, отчуждатель вещи по недействительному договору получит обратно заложенную вещь. Добросовестность залогодержателя здесь подразумевает, видимо, что он не знал и не должен был знать о том, что приобретатель, сдающий вещь в залог, приобрел эту вещь на основании ничтожного договора или договора, в отношении которого имеются основания для признания его недействительным.
Однако очевидно, что реституция по недействительному договору купли-продажи вещи, при которой продавец возвращает полученную по договору сумму и при этом получает обратно лишь заложенную вещь, не достигает указанной выше цели реституции - восстановления положения сторон недействительного договора, в котором они находились до исполнения договора. Учитывая это, суды в таких случаях предусматривают право продавца взыскать денежное возмещение по правилам ст. 1103 ГК РФ. Как было отмечено Президиумом ВАС РФ, возврат продавцу недвижимости, обремененной залогом, в полной мере не восстанавливает его имущественное положение, поэтому судам следует рассматривать вопрос о возможности взыскания с покупателя в пользу продавца денежного возмещения по правилам ст. 1103 ГК РФ <45>. Но эта позиция прямо не отвечает на вопрос о возможности проведения натуральной реституции при обременении вещи. Поэтому необходимо рассмотреть различные подходы к решению соответствующего вопроса.
--------------------------------
<45> См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 26.07.2011 по делу N А56-24071/2010.

Согласно первому подходу обременение вещи после исполнения недействительного договора влечет невозможность ее возврата в порядке натуральной реституции. Такой подход поддерживается некоторыми судами <46>, а также распространен в германской литературе в контексте последствий расторгнутого договора <47>. Однако с ним нельзя согласиться.
--------------------------------
<46> См.: Определение ВС РФ от 28.09.2022 N 304-ЭС21-1554(2,3); Постановление Седьмого ААС от 28.09.2022 по делу N А27-27206/2020.
<47> См.: Папченкова Е.А. Возврат исполненного по расторгнутому нарушенному договору: сравнительный анализ российского и немецкого права. М., 2017.

Как справедливо пишет К.И. Скловский, компенсационная реституция имеет место в случаях утраты вещи, под которой понимается один из трех фактов: гибель вещи, утрата идентичности вещи или ее передача третьему лицу <48>. Обременение заложенной вещи не приводит к утрате идентичности вещи, передаче третьему лицу и как минимум не всегда приводит к гибели вещи, под которой стоит понимать и ее гибель в юридическом смысле. Поэтому обременение вещи после исполнения недействительного договора не всегда приводит к невозможности ее возврата в порядке натуральной реституции.
--------------------------------
<48> См.: Скловский К.И. Сделка и ее действие. Комментарий главы 9 ГК РФ. Принцип добросовестности.

В соответствии со вторым подходом обременение вещи не препятствует проведению натуральной реституции. Как отмечает Д. Кайзер, установление стороной обременения в отношении вещи не создает в целом препятствия для ее обратной передачи, но только пропорционально снижает ее стоимость; соответственно, и компенсация должна осуществляться только в той степени, в какой (в связи с установлением обременения) пропорционально уменьшилась стоимость вещи <49>.
--------------------------------
<49> См.: Dagmar K. Staudinger, BGB - Neubearbeitung 2012. § 346. Rn. 150. S. 136, 97, 155 (приводится по: Папченкова Е.А. Указ. соч.).

В одном из определений Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ <50> было указано, что положения ст. 1102 и 1104 ГК РФ не ставят возможность возврата неосновательного обогащения в виде недвижимого имущества в зависимость от обременения его залогом третьими лицами. То есть Коллегия фактически признала, что обременение вещи не влияет на возможность возврата вещи в натуре.
--------------------------------
<50> См.: Определение ВС РФ от 03.02.2015 N 78-КГ14-39.

В контексте реституционных отношений Верховный Суд РФ также выработал правовую позицию, в соответствии с которой при неполноценности реституции из-за обременения подлежащей возврату заложенной вещи необходимо "дополнительно рассмотреть кондикционное требование к ответчику (курсив наш. - А.Б.)" <51>. То есть ВС РФ считает, что факт обременения вещи не препятствует натуральной реституции, а должен лишь учитываться дополнительно.
--------------------------------
<51> Определение ВС РФ от 28.04.2016 N 301-ЭС15-20282.

Данный подход в некоторых ситуациях может оказаться крайне неэффективным. Представим, что подлежащая возврату вещь заложена в обеспечение значительного по размеру обязательства, задолженность по которому потребует передачи залогодержателю всех средств, вырученных от реализации заложенной вещи, и при этом обращение залогодержателем взыскания на имущество является неизбежным. В таком случае продавец или иной отчуждатель получит вещь в порядке натуральной реституции и почти сразу должен будет передать вещь для обращения на нее взыскания. То есть натуральная реституция становится бессмысленным решением.
Наиболее обоснованным является третий подход, в соответствии с которым при признании недействительным договора об отчуждении вещи, впоследствии обремененной приобретателем, суд в зависимости от обстоятельств конкретного дела решает вопрос о возможности проведения натуральной реституции. При этом суд прежде всего должен обращать внимание на два фактора: вероятность обращения взыскания на заложенное имущество и соотношение стоимости заложенной вещи и размера неисполненной части обеспеченного обязательства.
Аналогичный подход в отношении последствий расторгнутого договора предусмотрен в абз. 3 п. 7 Постановления N 35 <52>, в соответствии с которым при существенном размере обременения имущества истец также вправе исходить из того, что имущество не может быть возвращено ему в том виде, в каком было передано ответчику, и требовать возмещения его полной стоимости.
--------------------------------
<52> Постановление Пленума ВАС РФ от 06.06.2014 N 35 "О последствиях расторжения договора".

Этот подход также соответствует логике п. 3 информационного письма Президиума ВАС РФ от 11 января 2000 года N 49 "Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении", в соответствии с которым потерпевший вправе требовать возмещения стоимости неосновательного обогащения на основании п. 1 ст. 1105 ГК РФ и тогда, когда неосновательно приобретенное имущество не может быть использовано по назначению ввиду его полного износа. Обременение имущества в некоторых случаях можно считать аналогом полного износа.
Стоит также отметить, что упомянутый выше абз. 3 п. 7 Постановления N 35 сформулирован так, будто у истца есть выбор между возвратом вещи в натуре и компенсацией ее стоимости при расторжении договора и существенном обременении вещи. Не анализируя обоснованность такого подхода в контексте ликвидационной стадии договорных обязательств, стоит прийти к выводу о недопустимости аналогичного подхода в отношении реституции. Пункт 2 ст. 167 ГК РФ, определяющий содержание реституционных отношений, не предоставляет никакого дозволения участникам соответствующих отношений. По его смыслу определение возможности проведения натуральной реституции относится исключительно к дискреции суда.
Проведение натуральной реституции по возврату заложенной вещи оставляет открытым вопрос о том, как учитывать факт обременения при реституционных расчетах.
В одном из дел суд первой инстанции посчитал, что вся непогашенная сумма обеспеченного обязательства составляет неосновательное обогащение покупателя, передавшего в залог приобретенную по недействительному договору вещь. Суд апелляционной инстанции с таким выводом не согласился и отметил, что продавец по недействительному договору должен получить обратно лишь заложенную вещь, а решение вопроса о взыскании продавцом неосновательного обогащения с покупателя преждевременно, поскольку на дату принятия судебного акта не мог быть установлен размер денежных средств от продажи заложенного имущества, которые пойдут на погашение требований залогового кредитора <53>.
--------------------------------
<53> См.: Постановление Одиннадцатого ААС от 28.06.2021 по делу N А65-4674/2016.

Суд фактически признал, что при двусторонней реституции по недействительному договору продавцу возвращается заложенная вещь, а право взыскать неосновательное обогащение возникает у последнего с момента обращения взыскания залогодержателем на заложенное имущество.
С таким подходом к расчетам нельзя согласиться, так как размер неосновательного обогащения можно будет определить лишь после обращения залогодателем взыскания на заложенную вещь. До прекращения обеспеченного обязательства и (или) обращения взыскания на заложенную вещь продавец по недействительному договору будет находиться в состоянии неопределенности юридической судьбы своей вещи, поскольку в любой момент на его вещь может быть обращено взыскание по долгам другого лица. Продавец также будет ограничен в своих правах распоряжаться соответствующей вещью, значительно снизится привлекательность вещи как объекта обеспечения обязательства последнего перед третьими лицами. Наконец, за этот период приобретатель-залогодатель и вовсе может ликвидироваться.
Это свидетельствует о неприемлемости решения, при котором право взыскать неосновательное обогащение кристаллизуется лишь с момента обращения залогодержателем взыскания на заложенную вещь. Состояние обременения вещи, которое является ухудшением вещи по смыслу п. 2 ст. 1104 ГК РФ, должно учитываться уже в момент проведения реституции.
Наиболее справедливым расчетом при реституции, осложненной обременением вещи, является учет влияния обременения вещи на ее рыночную стоимость. Размер стоимости, на который снизилась заложенная вещь, должен компенсироваться приобретателем по недействительному договору, заложившим вещь. Аналогичному решению следует германская практика при возврате обремененного имущества в связи с недействительностью договора <54>, а также российская судебная практика в контексте ликвидационной стадии договорных отношений <55>.
--------------------------------
<54> См.: Dagmar K. Die gegenseitiger wegen Nicht- und nach BGB: Bereicherungs- und Schadensersatzrecht. Tubingen, 2000. S. 336 (приводится по: Папченкова Е.А. Указ. соч.).
<55> Согласно абз. 2 п. 7 Постановления N 35 размер обременения учитывается судом при определении того, насколько снизилась стоимость имущества, возвращаемого истцу.

3.2. Особенности реституции доли, обремененной после исполнения недействительного договора

Аналогичная проблема с обременением после исполнения недействительного договора может возникнуть и в отношении доли.
Пункт 2 ст. 335 ГК РФ закрепляет защиту добросовестного залогодержателя лишь в отношении вещей. Доля, очевидно, не относится к вещам. Соответственно, возникает вопрос о допустимости защиты добросовестного залогодержателя доли.
В целом правовой режим долей имеет много общего с правовым режимом вещей. В частности, механизм защиты добросовестного приобретателя доли (п. 17 ст. 21 Закона об ООО) идентичен механизму защиты добросовестного приобретателя вещи (ст. 302 ГК РФ).
Защита добросовестного приобретателя обосновывается концепцией защиты видимости права <56>. Эта концепция также обосновывает необходимость защиты добросовестного залогодержателя. В отношении вещей видимость права выражается в факте владения вещью отчуждателем. Факт владения вещью считается тем обстоятельством, с которым правопорядок связывает защиту доверия добросовестного лица.
--------------------------------
<56> См.: Эртманн П. Основы учения о видимости права // Вестник гражданского права. 2011. N 4. С. 273 - 305.

В отношении долей также имеется обстоятельство, которое заслуживает защиты доверия со стороны участников гражданского оборота. Речь идет о записи в публичном реестре (ЕГРЮЛ) <57>. Если правопорядок связывает защиту добросовестного залогодержателя вещи с доверием факту владения вещью, тогда почему правопорядок не должен предоставлять защиту добросовестному залогодержателю доли, который полагается на такое объективное обстоятельство, как запись в государственном реестре?
--------------------------------
<57> См.: Договорное и обязательственное право (общая часть): постатейный комментарий к статьям 307 - 453 Гражданского кодекса Российской Федерации / Отв. ред. А.Г. Карапетов [Электронное издание. Редакция 1.0]. М., 2017 (автор комментария к ст. 335 - Р.С. Бевзенко).

Представляется, что защита добросовестного залогодержателя доли не должна отличаться от защиты добросовестного залогодержателя вещи. Поэтому п. 2 ст. 335 ГК РФ, закрепляющий защиту залогодержателя вещи, также по аналогии должен применяться к случаям залога доли. В судебной практике встречаются дела, когда суды применяют правила добросовестного залогодержателя к залогодержателям доли <58>.
--------------------------------
<58> См., напр.: Постановление Двенадцатого ААС от 06.12.2019 по делу N А12-26028/2017.

По аналогии с вещами также должен решаться вопрос о порядке проведения реституции по недействительному ДКП доли. Возможность проведения натуральной реституции при обременении доли должна определяться судом в зависимости от размера обременения и вероятности обращения залогодержателем взыскания на долю. При проведении натуральной реституции заложенной доли продавец получит обратно заложенные доли при условии добросовестности залогодержателя. При этом снижение стоимости доли в связи с ее обременением должно учитываться при реституционных расчетах.

Выводы

1. Изменение размера активов общества-таргета не приводит к изменению юридической сущности доли и, соответственно, не препятствует проведению натуральной реституции.
2. Если после заключения и исполнения недействительного ДКП доли общества уменьшается размер активов общества-таргета, то покупатель доли по недействительному договору отвечает за соответствующее уменьшение по правилам п. 2 ст. 1104 ГК РФ, так как уменьшение размера активов общества-таргета свидетельствует об ухудшении долей.
3. Риск случайного уменьшения активов общества-таргета переходит на приобретателя по недействительному ДКП доли с момента, когда тот узнал или должен был узнать о пороке, с которым связана недействительность сделки.
4. В случае увеличения размера активов общества-таргета после заключения и исполнения недействительного ДКП доли покупатель при условии своей добросовестности может взыскать с продавца неосновательное обогащение в размере понесенных расходов, способствовавших увеличению размера активов общества-таргета.
5. Изменение номинальной стоимости доли не приводит к изменению ее юридической сущности. Доля до изменения номинальной стоимости как объект гражданских прав тождественна соответствующей доле после такого изменения. Поэтому изменение номинальной стоимости доли после исполнения недействительного ДКП доли само по себе не приводит к невозможности проведения натуральной реституции по недействительному договору.
6. Уменьшение размера доли после исполнения недействительного ДКП доли свидетельствует о невозможности натуральной реституции по соответствующему договору, так как в результате возврата продавцу доли в меньшем размере он будет находиться в худшем положении по сравнению с тем, что было до исполнения недействительного договора.
7. Вопрос о возможности проведения натуральной реституции при обременении доли должен решаться в зависимости от размера обременения и вероятности обращения залогодержателем взыскания на заложенную долю. При проведении натуральной реституции заложенной доли продавец получит обратно заложенные доли при условии добросовестности залогодержателя. При этом снижение стоимости доли в связи с ее обременением должно учитываться при реституционных расчетах.

References

1. Baybak V.V. Restorative, Conditional and Vindictive Claims in Civil Turnover [Restitutsionnye, kondiktsionnye i vindikatsionnye trebovaniya v grazhdanskom oborote], in: Rozhkova M.A., ed. Objects of Civil Turnover: Collection of Articles [Ob'ekty grazhdanskogo oborota: sb. st.]. Moscow, Statut, 2007. P. 179 - 196.
2. Belov V.A. The 25th Ruling of the Plenum: Interpretation or... Lawmaking? ['Dvadtsat' pyatoe' Postanovlenie Plenuma: tolkovanie ili... zakonodatelstvo?]. The Herald of Economic Justice of the Russian Federation [Vestnik ekonomicheskogo pravosudiya Rossiiskoi Federatsii]. 2015. No. 11. P. 53 - 90.
3. Chuprunov I.S. Particular Problems of Exercising the Pre-Emptive Right to Purchase Shares [Otdelnye problemy realizatsii preimuschestvennogo prava pokupki doli (aktsiy)]. Civil Law Review [Vestnik grazhdanskogo prava]. 2020. No. 6. P. 67 - 167.
4. Ertmann P. The Basics of the Doctrine of the Visibility of Law [Osnovy ucheniya o vidimosti prava]. Civil Law Review [Vestnik grazhdanskogo prava]. 2011. No. 4. P. 273 - 305.
5. Fatkhutdinov R.S. Assignment of a Share in the Authorised Capital of an LLC: Theory and Practice. Monograph [Ustupka doli v ustavnom kapitale OOO: teoriya i praktika. Monografiya]. Moscow, Wolters Kluwer, 2009. 184 p.
6. Fleishits E.A. Obligations of Harm and Unjust Enrichment [Obyazatelstva iz prichineniya vreda i iz neosnovatelnogo obogascheniya]. Moscow, Gosudarstvennoe izdatelstvo yuridicheskoi literatury, 1951. 239 p.
7. Gerbutov V.S. Conditional Possession. Towards a Doctrine of Enrichment under Russian Law [Kondiktsiya vladeniya. K ucheniyu ob obogaschenii po rossiiskomu pravu]. Civil Law Review [Vestnik grazhdanskogo prava]. 2009. No. 4. P. 277 - 302.
8. Gerbutov V.S. Implied Enrichment. Towards a Doctrine of Enrichment under Russian Law [Navyazannoe obogaschenie. K ucheniyu ob obogaschenii po rossiiskomu pravu]. Civil Law Review [Vestnik grazhdanskogo prava]. 2011. No. 2. P. 119 - 152.
9. Gerbutov V.S. The Concept and Forms of Enrichment in Conditional Obligations: A PhD Thesis in Law [Ponyatie i formy obogascheniya v kondiktsionnykh obyazatelstvakh: dis. ... kand. yurid. nauk]. Moscow, 2014. 184 p.
10. Glukhov E.V. Sale and Purchase of Shares and Participatory Interests in the Charter Capital of Business Entities: Preparation and Implementation [Sdelki kupli-prodazhi aktsiy i dolei uchastiya v ustavnykh kapitalakh khozyaistvennykh obschestv: podgotovka i realizatsiya]. Moscow, M-Logos, 2019. 1208 p.
11. Gongalo B.M., ed. Civil Law: A Textbook in 2 Vols. Vol. 2 [Grazhdanskoe pravo: uchebnik v 21. T. 2]. 3rd ed., rev. Moscow, Statut, 2018. 560 p.
12. Grimm D.D. Essays on the Doctrine of Enrichment. Iss. 1 [Ocherki po ucheniyu ob obogaschenii. Vyp. 1]. Derpt, Tipografiya Shnakenburga, 1891. 448 p.
13. Grishaev S.P., Svit Yu.P., Bogacheva T.V. Article-by-Article Commentary to the Civil Code of the Russian Federation. Part Two [Postateinyi kommentariy k Grazhdanskomu kodeksu Rossiiskoi Federatsii. Chast vtoraya]. Made for ConsultantPlus in 2021.
14. Ioffe O.S. Soviet Civil Law. Certain Types of Obligations [Sovetskoe grazhdanskoe pravo. Otdelnye vidy obyazatelstv]. Leningrad, Izdatelstvo Leningradskogo universiteta, 1961. 531 p.
15. Karapetov A.G. Termination of a Breached Contract in Russian and Foreign Law [Rastorzhenie narushennogo dogovora v rossiiskom i zarubezhnom prave]. Moscow, Statut, 2007. 874 p.
16. Karapetov A.G., ed. Law of Contracts and Obligations (General Part): Article-by-Article Commentary to Articles 307 - 453 of the Civil Code of Russian Federation [Dogovornoe i obyazatel'stvennoe pravo (obshaya chast'): postateinyi kommentarij k stat'yam 307 - 453 Grazhdanskogo kodeksa Rossiiskoi Federatsii]. Moscow, Statut, 2017. 1120 p.
17. Makovskaya A.A. Restoration of Corporate Control in the System of Corporate Remedies [Vosstanovlenie korporativnogo kontrolya v sisteme sposobov zaschity korporativnykh prav]. The Herald of the Supreme Arbitrazh Court of the Russian Federation [Vestnik Vysshego Arbitrazhnogo Suda Rossiiskoi Federatsii]. 2009. No. 1. P. 106 - 121.
18. Makovskiy A.L. On the Codification of Civil Law (1922 - 2006) [O kodifikatsii grazhdanskogo prava (1922 - 2006)]. Moscow, Statut, 2010. 736 p.
19. Maksurov A.A. Topical Problems of Alienation of Shares and Interests in the Share Capital of Business Companies. Monograph [Aktualnye problemy otchuzhdeniya aktsiy i doley v ustavnom kapitale khozyaistvennykh obschestv. Monografiya]. Moscow, Yustitsinform, 2021. 176 p.
20. Novak D.V. Unjust Enrichment in Civil Law [Neosnovatelnoe obogaschenie v grazhdanskom prave]. Moscow, Statut, 2010. 416 p.
21. Novak D.V., Gerbutov V.S. Key Problems of Unjust Enrichment Obligations [Klyuchevye problemy obyazatelstv iz neosnovatelnogo obogascheniya]. The Herald of the Supreme Arbitrazh Court of the Russian Federation [Vestnik Vysshego Arbitrazhnogo Suda Rossiiskoi Federatsii]. 2014. No. 1. P. 58 - 95.
22. Papchenkova E.A. Return of Performance under a Rescinded Breach of Contract: A Comparative Analysis of Russian and German Law [Vozvrat ispolnennogo po rastorgnutomu narushennomu dogovoru: sravnitelnyi analiz rossiiskogo i nemetskogo prava]. Moscow, Statut, 2017. 224 p.
23. Rudokvas A.D. Controversial Issues of the Doctrine of Acquisitive Limitation [Spornye voprosy ucheniya o priobretatelnoi davnosti]. Moscow, Zakon, 2011. 304 p.
24. Sarbash S.V. Restoring Corporate Control [Vosstanovlenie korporativnogo kontrolya]. Civil Law Review [Vestnik grazhdanskogo prava]. 2008. No. 4. P. 70 - 79.
25. Shershenevich G.F. Textbook on Russian Civil Law (1912 and 1914 - 1915 Editions): In 2 Vols. Vol. 1 [Uchebnik russkogo grazhdanskogo prava (po izdaniyam 1912 i 1914 - 1915 gg.): v 2 t. T. 1]. Moscow, Statut, 2021.
26. Shitkina I.S., ed. Scientific and Practical Commentary to the Federal Law 'On Limited Liability Companies': in 2 Vols. Vol. 1 [Nauchno-prakticheskiy kommentariy k Federalnomu zakonu 'Ob obschestvakh s ogranichennoi otvetstvennost'yu': v 21. T. 1]. Moscow, Statut, 2021. 622 p.
27. Sklovskiy K.I. Property in Civil Law [Sobstvennost' v grazhdanskom prave]. 5th ed., rev. Moscow, Statut, 2010. 891 p.
28. Sklovskiy K.I. Transaction and Its Effect. Commentary to Chapter 9 of the Civil Code of the Russian Federation. Principle of Good Faith [Sdelka i ee deistvie. Kommentariy glavy 9 GK RF. Printsip dobrosovestnosti]. 4th ed., rev. Moscow, Statut, 2019. 278 p.
29. Sukhanov E.A. Property Law: An Academic and Educational Essay [Veschnoe pravo: nauchno-poznavatelnyi ocherk]. Moscow, Statut, 2017. 560 p.
30. Sukhanov E.A., ed. Civil Law: A Textbook in 4 Vols [Grazhdanskoe pravo: uchebnik v 4 t.]. 2nd ed., rev. Moscow, Statut, 2019.
31. Suvorov E.D. Loss of Value as a Way to Detrimentally Affect Creditors' Interest and Defense against It. Case Comment on the Judgment of the Chamber for Economic Disputes of RF SC No. 301-ES17-13352, 25 January 2018 [Snizhenie stoimosti aktiva dolzhnika kak raznovidnost' vreda dlya kreditorov i sposoby zaschity v svyazi s nim. Kommentariy k opredeleniyu Sudebnoi kollegii po ekonomicheskim sporam VS RF ot 25.01.2018 No. 301-ES17-13352]. The Herald of Economic Justice of the Russian Federation [Vestnik ekonomicheskogo pravosudiya Rossiiskoi Federatsii]. 2018. No. 7. P. 26 - 32.
32. Tolstoy Yu.K. Civil Law: A Textbook. Vol. 1 [Grazhdanskoe pravo: uchebnik. T. 1]. 7th ed. Moscow, Prospekt, 2009. 784 p.
33. Tuzov D.O. The Theory of Invalidity of Transactions: Russian Law Experience in the Context of the European Legal Tradition [Teoriya nedeistvitelnosti sdelok: opyt rossiiskogo prava v kontekste evropeiskoi pravovoi traditsii]. Moscow, Statut, 2007. 602 p.
34. Udod D.D. The Legal Nature of Shares in Limited Liability Companies and the Procedure for Their Alienation in the Light of the Reform of the Russian Civil Code [Pravovaya priroda doli v obschestvakh s ogranichennoi otvetstvennostyu i poryadok ee otchuzhdeniya v svete reformirovaniya GK RF]. Business Security [Bezopasnost' biznesa]. 2011. No. 4. P. 15 - 17.
35. Zhuzhzhalov M.B. Settlement of Non-Contractual Repossessions (General Issues) [Raschety pri vozvrate imuschestva v ramkakh vnedogovornykh otnosheniy (obschie voprosy)], in: Rozhkova M.A., ed. Obligations Not Arising out of Contract: Collection of Articles [Obyazatelstva, vytekayuschie ne iz dogovora: sb. st.]. Moscow, Statut, 2015. P. 272 - 364.

Магистерские диссертации, дипломные и курсовые работы по праву

Вернуться на предыдущую страницу