Последние новости:

Все статьи Трудовые отношения Защита трудовых прав и свобод Практика Европейского суда по правам человека в области защиты трудовых прав (Сыченко Е.В.)

В последние годы все более активной становится дискуссия о взаимосвязи трудовых прав и прав человека <1>. Прецедентное право Европейского суда по правам человека (далее - Европейский суд) в последние 10 лет демонстрирует растущее значение прав человека в сфере трудовых отношений. Европейский суд в течение этого времени расширил толкование принципа запрещения принудительного труда и дискриминации, понятия "личная жизнь работника" и внес значительный вклад в защиту права работника на объединение, на свободу вероисповедания и выражения мнений.
--------------------------------
<1> Mundlak G. Human Rights and Labor Rights: Why Don't the Two Tracks Meet // Comp. Lab. L. and Pol'y J. 2012. V. 34. P. 217; Kolben K. Labor rights as human rights // Va. J. Int'l L. 2009. V. 50. P. 449.

В настоящей статье будут проанализированы наиболее интересные решения, имеющие отношение к трудовому праву, рассмотренные в 2015 году и первом полугодии 2016 года. За этот период Европейский суд вынес 16 решений и постановлений, в которых зафиксированы правовые позиции, имеющие значение для защиты прав работника. Статья посвящена анализу только тех дел, которые были рассмотрены в свете следующих статей Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция): 4 (запрещение принудительного труда), 8 (право на уважение частной жизни), 10 (право на свободу выражения мнения).

1. Расширенное понимание "принудительного труда"

Конвенция не содержит определения понятия "принудительный или обязательный труд". Европейский суд интерпретирует данное понятие, опираясь на положения Конвенции Международной организации труда N 29 "О принудительном или обязательном труде". Ссылки на нормы этой Конвенции содержатся во всех решениях, рассмотренных на основании пункта 2 статьи 4 Конвенции. Необходимо отметить, что Европейский суд традиционно подходит к толкованию данного понятия ограничительно и не склонен расширять его. Например, в делах "Внучко (Vnuchko) против Украины" и "Акерл и другие (Ackerl and Others) против Австрии" Европейский суд отказался признать неоплачиваемую работу в качестве принудительного труда <1>, а в деле "Штуммер (Stummer) против Австрии" не посчитал принудительным трудом работу заключенных без права на получение пенсии по старости <2>.
--------------------------------
<1> Постановление от 14 декабря 2006 г., жалоба N 1198/04, Постановление от 29 июня 1994 г., жалоба N 20781/92.
<2> Постановление от 7 июля 2011 г., жалоба N 37452/02.

Однако в 2015 году Европейский суд расширил толкование понятия "принудительный или обязательный труд". В деле "Хитос (Chitos) против Греции" <1> заявитель, являвшийся офицером вооруженных сил, утверждал, что обязанность выплатить пошлину государству, чтобы уйти в отставку до конца срока службы, противоречила статье 4 Конвенции. В этом Постановлении Европейский суд определил содержание исключений, предусмотренных в пункте 3 статьи 4 Конвенции, которая определяет те виды деятельности, которые не признаются принудительным трудом. Согласно указанному пункту Конвенции термин "принудительный или обязательный труд" не включает военную службу или в случае реализации права на альтернативную гражданскую службу гражданскую службу лица, осуществляемую вместо обязательной военной службы.
--------------------------------
<1> Постановление от 4 июня 2015 г., жалоба N 51637/12.

В этом деле Европейский суд уточнил, что данное положение следует рассматривать как охватывающее только обязательную военную службу. Такое толкование и позволило рассмотреть в свете статьи 4 Конвенции дело Хитоса, военного врача, желающего расторгнуть контракт о работе в вооруженных силах до истечения установленного срока. Заявитель утверждал, что установленная его работодателем обязанность выплатить сумму в размере 106 960 евро за возможность досрочного расторжения контракта, свидетельствовала о том, что властями Греции был нарушен принцип запрета принудительного труда <1>. Европейский суд, рассматривая указанное дело, в первую очередь отметил, что стремление государства обеспечить возмещение затрат на подготовку офицеров вооруженных сил оправдано, в том числе в виде наложения обязанности оплатить расходы на обучение и содержание военнослужащего <2>. Вместе с тем Европейский суд решил, что сумма, которую власти Греции потребовали заплатить от заявителя, была чрезмерной. Европейский суд обратил внимание на тот факт, что заявителю не была предоставлена возможность выплатить эту сумму в рассрочку. Кроме того, важным фактором стало включение в подлежащую оплате сумму значительных сумм пени за несвоевременный платеж, несмотря на то, что внутригосударственными судами еще не было принято окончательного решения по указанному делу. Изложенные обстоятельства позволили Европейскому суду прийти к выводу о том, что действия властей Греции нарушили запрет принудительного труда, закрепленный в пункте 2 статьи 4 Конвенции.
--------------------------------
<1> См. Постановление Европейского суда по делу "Хитос против Греции", § 53.
<2> См.: Там же. § 94.

Таким образом, установленное нарушение статьи 4 Конвенции было обусловлено недостатками процедуры расторжения военного контракта до истечения срока его действия и порядка получения государством компенсации за неотработанные годы. Это постановление свидетельствует о том, что Европейский суд интерпретирует исключение, предусмотренное подпунктом "б" пункта 3 статьи 4 Конвенции как не включающее в сферу применения контрактную военную службу, а также вводит принцип пропорциональности в отношениях между государством и кадровым офицером, который хочет уйти в отставку до истечения срока контракта.

2. Право работника на уважение частной жизни (статья 8 Конвенции)

Право на уважение частной и семейной жизни, гарантированное статьей 8 Конвенции в толковании Европейского суда, предоставляет работникам широкий перечень прав в контексте трудовых отношений. В 2015 году Европейский суд дополнил понятие права работника на уважение частной жизни. В деле "Сыро против Эстонии" <1> Европейский суд рассмотрел заявление бывшего водителя в КГБ, который утверждал, что публичное раскрытие информации о его прошлой работе нарушило право на уважение его личной жизни. Это одно из многих дел против государств постсоветского пространства, в которых в 1990 - 2000 годы были разработаны разнообразные меры "для ликвидации наследия бывших коммунистических тоталитарных систем" <2>. Например, в Литве в отношении бывших сотрудников КГБ был установлен запрет на работу в государственном секторе, а также на работу по некоторым специальностям в частном секторе экономики <3>. В Словакии лицам, сотрудничавшим со спецслужбами, было запрещено осуществлять некоторые государственные функции в течение определенного периода времени <4>. Исследователи подхода Европейского суда к люстрации отмечают, что им были разработаны специальные методы оценки соответствия нормам Конвенции политики государства в отношении лиц, работавших в течение советского периода в спецслужбах <5>.
--------------------------------
<1> Постановление от 3 сентября 2015 г., жалоба N 22588/08. См. в настоящем номере на с. 32 - 69 (примеч. редактора).
<2> См. Постановление Европейского суда по делу "Матыек (Matyjek) против Польши" от 30 мая 2006 г., жалоба N 38184/03, § 36.
<3> См. Постановление Европейского суда по делу "Сидабрас и Джяутас (Sidabras and ) против Литвы" от 27 июля 2004 г., жалобы N 55480/00, 59330/00, Постановление Европейского суда по делу "Райнис и Гаспаравичус (Rainys and ) против Литвы" от 7 апреля 2005 г., жалобы N 70665/01, 74345/01, Постановление Европейского суда по делу "Сидибрас и другие (Sidabras and Others) против Литвы" от 23 июня 2015 г., жалобы N 50421/08, 56213/08.
<4> См. Постановление Европейского суда по делу "Тюрек (Turek) против Словакии" от 14 февраля 2006 г., жалоба N 57986/00.
<5> James A. Sweeney. The European Court of Human Rights in the Post-Cold War Era: Universality in Transition Routledge, 2013. P. 143.

Постановление по делу "Сыро против Эстонии" является еще одним вкладом в судебную практику о защите прав человека при проведении люстрации. Европейский суд обратил внимание на тот факт, что необходимость публикации информации о работе в органах КГБ распространялась на всех бывших работников данной организации независимо от конкретной функции, которую они выполняли, и без проведения различий по степени участия в ее деятельности. Европейский суд установил, что такая публикация является вмешательством в право заявителя на уважение его личной жизни, и пришел к выводу, что оно было несоразмерно преследуемым государством законным целям. Это первый случай среди аналогичных дел, касающихся люстрации в постсоветских государствах, где заявитель выиграл дело на основании статьи 8 Конвенции, доказав, что была затронута его репутация. В более ранних аналогичных делах Европейский суд выносил решение в пользу заявителей в случае их увольнения с работы или отказа в трудоустройстве на основании прямого запрета, установленного государством <1>. В деле "Сыро против Эстонии" заявитель в обоснование нарушения его права на уважение частной жизни привел доводы о том, что он был вынужден сам уволиться с работы, поскольку после публикации данных о его работе в КГБ его отношения с коллегами сильно ухудшились. Таким образом, можно сделать вывод о том, что Европейский суд стал более широко интерпретировать норму статьи 8 Конвенции, обеспечив защиту репутации работника.
--------------------------------
<1> См. Постановление Европейского суда по делу "Сидабрас и Джяутас против Литвы".

Еще одно интересное дело, касающееся частной жизни работника, дело "Бэрбулеску против Румынии" <1>, в котором заявитель, сотрудник частной компании, был уволен за использование в личных целях служебного аккаунта Yahoo Messanger в рабочее время, что было запрещено правилами внутреннего распорядка компании-работодателя. Сообщения личного характера были обнаружены работодателем при проведении контроля использования корпоративного аккаунта Yahoo Messanger. Записи сообщений личного характера были предоставлены работодателем в суд в качестве доказательства нарушения работником трудовых обязанностей и правил организации при разрешении спора об увольнении.
--------------------------------
<1> См. Постановление Европейского суда от 12 января 2016 г., жалоба N 61496/08.

В подобных делах Европейский суд традиционно значительное внимание уделяет исследованию обстоятельств, которые позволяют заключить, что заявитель обоснованно ожидал, что не будет допущено вмешательство в его частную жизнь ("reasonable expectation of privacy"). Понятие "обоснованное ожидание неприкосновенности частной жизни" было разработано в США при рассмотрении дел о вмешательстве в частную жизнь в рамках Четвертой поправки в Конституцию США, которая гарантирует право народа на охрану личности, жилища, бумаг и имущества от необоснованных обысков и арестов. В 1967 году американский судья Джон Маршалл Харлан в своем мнении по делу "Кац против США" (Katz v. United States) предложил проводить тест "обоснованного ожидания неприкосновенности частной жизни". Он привел два стандарта для определения того, имеет ли человек обоснованное ожидание сохранения тайны. Во-первых, человек должен иметь реальное (субъективное) ожидание сохранения конфиденциальности частной жизни в той или иной ситуации. Во-вторых, общество готово признать это ожидание разумным (объективная часть теста) <1>. Впоследствии данный тест стал использоваться в судебной практике других стран, в частности, во Франции, Канаде и Австралии <2>. Он был принят Европейским судом при рассмотрении дел о нарушении права на уважение частной жизни. Зарубежные исследователи отмечают, что установление Европейским судом "обоснованного ожидания неприкосновенности частной жизни" в делах, касающихся работников, зависит от конкретных обстоятельств и контекста вмешательства в право <3>. Исходя из анализа аналогичных дел о защите права работника на уважение частной жизни на рабочем месте, можно сформулировать следующие факторы, которые свидетельствуют об обоснованности ожидания невмешательства в частную жизнь <4>:
--------------------------------
<1> Sjaak Nouwt, Berend R. de Vries. Reasonable Expectations of Privacy? // Eleven Country Reports on Camera Surveillance and Workplace Privacy, edited by Sjaak Nouwt, Berend R. de Vries, Corien Prins. Cambridge University Press, 2005. P. 3.
<2> Toby Mendel. Etude mondiale sur le respect de la vie sur l'Internet et la : d'expression. UNESCO, 2013. P. 123.
<3> Hendrickx F., e Van Bever A. Article 8 ECHR: judicial patterns of employment privacy protection. In: Filip Dorssemont, , (eds.). The European Convention on Human Rights and the Employment Relation. Oxford, Hart Publishing. 2013. P. 189.
<4> См. Постановление Большой Палаты Европейского суда по делу "Холфорд (Halford) против Соединенного Королевства" от 25 июня 1997 г., жалоба N 20605/92, Постановление Европейского суда по делу "Копланд (Copland) против Соединенного Королевства" от 3 апреля 2007 г., жалоба N 62617/00, Постановление Европейского суда по делу "Пеев (Peev) против Болгарии" от 26 июля 2007 г., жалоба N 64209/01.

- предварительное уведомление о возможности мониторинга использования работником технических средств, предоставленных для работы (телефон, Интернет);
- использование технических средств на рабочем месте, специально предназначенных для личного пользования (специальный телефон, по которому можно совершать личные звонки);
- отсутствие внутренней политики, регулирующей использование работниками специальных средств, предназначенных для служебных целей.
В деле "Бэрбулеску против Румынии" Европейский суд указал, что факт наличия предупреждения работника о возможности мониторинга сообщений, пересылаемых через служебный аккаунт, остался спорным, так как на уведомлении, представленном властями государства-ответчика в качестве доказательства, не было подписи работника. Судья Паулу Пинту де Альбукерке, не согласившийся с решением большинства судей о том, что право заявителя на защиту частной жизни в данном деле не было нарушено, отметил, что отсутствие предупреждения должно иметь решающее значение в этом деле и является свидетельством того, что в отношении заявителя была нарушена статья 8 Конвенции. Однако большинство судей не придало значения отсутствию предварительного уведомления заявителя о возможности мониторинга. В обоснование решения о том, что право заявителя не было нарушено, Европейский суд сослался на то, что внутригосударственными судами был установлен надлежащий баланс между правом заявителя на уважение частной жизни и интересами его работодателя <1>. Интересно отметить, что Европейский суд не стал анализировать доводы заявителя о том, что информация личного характера, ставшая известной работодателю в результате мониторинга использования служебного аккаунта Yahoo Messenger, была сообщена его коллегам и обсуждалась на рабочем месте. Европейский суд отметил, что данные доводы заявитель мог приводить в рамках дела о защите чести и достоинства, но не в рамках дела об обжаловании дисциплинарного взыскания в виде увольнения.
--------------------------------
<1> См. Постановление Европейского суда по делу "Бэрбулеску против Румынии", § 60.

Кроме того, Европейский суд подтвердил вывод внутригосударственных судов о том, что у работодателя не было другой возможности для проверки соответствия использования служебных аккаунтов внутренней политике организации, поскольку заявитель оспаривал использование Yahoo Messenger в личных целях. Европейским судом было установлено, что все работники, в том числе и заявитель, были ознакомлены с запретом на использование служебных технических средств в личных целях. Исследовав все обстоятельства дела, Европейский суд пришел к выводу, что работодатель действовал в пределах своих дисциплинарных полномочий, и отметил, что мониторинг сообщений работника был ограничен и обоснован.
Это дело, рассмотренное в совокупности с иными важными делами в области защиты права работника на уважение частной жизни, свидетельствует о том, что Европейский суд на пути обеспечения права работника на частную жизнь сделал шаг назад. В более ранних делах, таких как "Холфорд (Halford) против Соединенного Королевства" <1> или "Копланд (Copland) против Соединенного Королевства" <2>, Европейский суд подчеркивал важность разработки правил или положений (на внутригосударственном уровне или на уровне организации-работодателя), которые бы ясно обозначили те условия, при которых работодатели могут контролировать использование сотрудниками служебных телефонов, электронной почты и Интернета. В деле "Бэрбулеску против Румынии" Европейский суд решил, что общий запрет на личное использование технических средств работодателя является достаточным основанием для контроля личных сообщений работника в ходе дисциплинарного производства. Это свидетельствует о том, что подход Европейского суда в отношении работодателей стал менее строгим при возникновении противоречий между их правом на контроль исполнения работником служебных обязанностей и правом работника на частную жизнь. В рассматриваемом контексте следует также упомянуть Решение Европейского суда по делу "Карин Кепке против Германии", в котором необходимость видеонаблюдения за работником была обоснована работодателем ссылкой на гораздо более существенные обстоятельства <3>. В этом деле суд потребовал от работодателя гораздо более существенного обоснования видеонаблюдения за работником для целей дисциплинарного расследования. Постановление по делу "Бэрбулеску против Румынии" может быть прочитано работодателями как допускающее практически неограниченный доступ к личным сообщениям работника, отправленным с использованием технических средств работодателя, если такое использование запрещено внутренними правилами.
--------------------------------
<1> См. Постановление Большой Палаты Европейского суда по делу "Холфорд против Соединенного Королевства". Заявительница обжаловала прослушивание ее рабочего телефона. Европейский суд пришел к выводу о том, что заявительница обоснованно ожидала сохранения тайны этих переговоров, поскольку работодатель не предупредил ее о возможности записи переговоров по рабочему телефону. Обоснованное ожидание сохранения тайны в данном деле было подкреплено тем, что, являясь помощником начальника полиции, заявительница занимала отдельный офис, в котором были два телефона, один из которых был предназначен специально для личного использования.
<2> См. Постановление Европейского суда по делу "Копланд против Соединенного Королевства". Заявительница просила признать нарушением Конвенции прослушивание ее рабочего телефона и просмотр ее электронной почты, отправляемой с рабочего компьютера. Власти государства-ответчика утверждали, что указанные действия были обоснованы необходимостью установить чрезмерное использование заявительницей технических средств колледжа в личных целях. Проверка состояла в анализе колледжем телефонных счетов, в которых были указаны телефонные номера, даты и время совершения всех звонков и их продолжительность, мониторинг посещенных веб-сайтов. Европейский суд посчитал, что телефонные звонки, сделанные с рабочего телефона, а также электронные письма, отправленные с рабочего компьютера, включаются в понятие частной жизни по смыслу пункта 1 статьи 8 Конвенции. Установление Европейский судом нарушения данной статьи было обусловлено тем, что работник, не будучи предупрежден о возможности контроля за телефонными переговорами или электронной перепиской, обоснованно ожидал сохранения данной тайны.
<3> См. Решение Европейского суда по делу "Карин Кёпке против Германии" от 5 октября 2010 г., жалоба N 420/07. Заявительница работала кассиром в супермаркете. После многократного обнаружения недостач товара и денежных средств работодатель принял решение установить скрытую видеозапись работы кассиров. При просмотре полученной видеозаписи было установлено, что хищения совершались заявительницей, которая впоследствии была уволена. Европейским судом было установлено, что видеозапись поведения заявительницы на рабочем месте была произведена без предварительного уведомления. Тем не менее жалоба заявительницы была признана неприемлемой для рассмотрения по существу, поскольку внутригосударственные власти соблюли баланс между правом заявительницы на уважение ее личной жизни и интересом работодателя в защите его имущественных прав (см.: Прецеденты Европейского суда по правам человека. 2016. N 7 (примеч. редактора)).

3. Свобода выражения мнения

Европейский суд во многих делах признавал, что работник имеет право публично критиковать работодателя, если эта критика способствует развитию демократического общества и выражается в надлежащей форме <1>. При рассмотрении данной категории дел Европейский суд исследует следующие основные вопросы: кто критикует (должность или сфера деятельности), кого критикуют, почему и в какой форме?
--------------------------------
<1> См., например: Решение Европейского суда по делу "Предота (Predota) против Австрии" от 18 января 2000 г., жалоба N 28962/95, Постановление Европейского суда по делу "Ди Джованни (Di Giovanni) против Италии" от 9 июля 2013 г., жалоба N 51160/06, Постановление Европейского суда по делу "Войтас-Калета (Wojtas-Kaleta) против Польши" от 16 июля 2009 г., жалоба N 20436/02, Постановление Европейского суда по делу "Фуэнтес Бобо (Fuentes Bobo) против Испании" от 29 февраля 2000 г., жалоба N 39293/98, Постановление Европейского суда по делу "Матуз (Matuz) против Венгрии" от 21 октября 2014 г., жалоба N 73571/10, Постановление Европейского суда по делу "Ненкова-Лалова (Nenkova-Lalova) против Болгарии" от 11 декабря 2012 г., жалоба N 35745/05, § 59, а также Решение Европейского суда по делу "Баленович против Хорватии" от 30 сентября 2010 г., жалоба N 28369/07.

Эти вопросы были проанализированы Европейским судом в деле "Лангнер (Langner) против Германии" <1>. Заявитель, муниципальный служащий, был уволен за публичное обвинение заместителя мэра во вмешательстве в правосудие. Европейский суд прежде всего исследовал мотивы высказанных заявителем обвинений и согласился с выводами внутригосударственного суда о том, что спорные утверждения были вызваны личными неприязненными отношениями с заместителем мэра. На основании данного вывода Европейский суд решил, что это дело отличается от дел об информировании о фактах нарушения (whistleblowing), в рамках которых заявители пользуются особой защитой. Далее Европейский суд отметил, что утверждение о "вмешательстве в правосудие" являлось серьезным обвинением в совершении уголовно наказуемого деяния и что заявитель должен был знать о правовом значении этого понятия <2>. Европейский суд также подчеркнул, что суд по трудовым спорам установил, что обвинения заявителя были необоснованными. Рассматривая форму выражения заявителем обвинения в отношении заместителя мэра, Европейский суд указал, что устное заявление, сделанное заявителем на встрече в муниципалитете, было впоследствии выражено в письменной форме. Следовательно, у заявителя было время, чтобы подумать о последствиях своего высказывания и изучить возможные юридические последствия своих утверждений. Европейский суд исследовал пропорциональность увольнения в качестве дисциплинарного наказания и пришел к выводу, что вмешательство в право заявителя на свободу выражения мнения было пропорционально допущенному нарушению и не нарушило статью 10 Конвенции.
--------------------------------
<1> См. Постановление Европейского суда от 17 сентября 2015 г., жалоба N 14464/11.
<2> См.: Там же. § 50.

Другие три дела, рассмотренные в контексте статьи 10 Конвенции в 2015 году, а также первой половине 2016 года, были связаны со свободой выражения мнения преподавательским составом университетов. Два дела, "Аурелиан Опря (Aurelian Oprea) против Румынии" <1> и "Харламов (Kharlamov) против Российской Федерации" <2>, касались подачи гражданских исков против университетских преподавателей, которые публично раскрыли информацию о недостатках в работе их университетов. В третьем "академическом", деле "Рубинс (Rubins) против Латвии" <3>, Европейский суд рассмотрел вопрос о правомерности увольнения заявителя, которое, по мнению Европейского суда, было вызвано публичной критикой руководства университета.
--------------------------------
<1> Постановление Европейского суда от 19 января 2016 г., жалоба N 12138/08. См. в настоящем номере на с. 70 - 84 (примеч. редактора).
<2> Постановление Европейского суда от 8 октября 2015 г., жалоба N 27447/07. См.: Российская хроника Европейского суда. 2016. N 2 (примеч. редактора).
<3> Постановление Европейского суда от 13 января 2015 г., жалоба N 79040/12.

В деле "Аурелиан Опря против Румынии" заявитель, доцент Университета агрономических наук и ветеринарной медицины, выступил на пресс-конференции по поводу коррупции в университете в поощрении плагиата, критикуя его управление программой финансирования государством научных исследований, а также за совмещение слишком многих управленческих должностей. Эти обвинения были позже повторены в статье, опубликованной в еженедельной газете. В гражданском судопроизводстве заявитель был привлечен к ответственности за то, что информация о критике в отношении проректора и обвинения в его адрес были переданы журналистам.
Рассматривая данное дело, Европейский суд указал, что заявитель пытался доказать, что его высказывания были достаточно обоснованы, представив обширные документальные доказательства в рамках внутригосударственных судебных разбирательств. Кроме того, в процессе рассмотрения дела судами Румынии было установлено, что заявитель действовал без цели причинения вреда проректору. В деле "Аурелиан Опря против Румынии" также отмечалось, что заявитель первоначально сообщил информацию о недостатках в работе проректора ректору университета и в Министерство образования, но это не привело к изменению ситуации в управлении университетом, что и послужило причиной передачи информации прессе.
Наиболее интересный вывод в деле "Аурелиан Опря против Румынии" был сделан в отношении заместителя ректора, позиция которого, по мнению Европейского суда, подразумевает более высокую степень общественного контроля, чем в отношении частного лица, даже в тех случаях, когда контроль может оказать негативное влияние на его честь и репутацию <1>. Все эти обстоятельства в совокупности привели Европейский суд к выводу, что принятое внутригосударственным судом решение об обязательстве заявителя выплатить компенсацию проректору в сумме 7 470 евро нарушило право заявителя на свободу выражения мнения, поскольку такое вмешательство не было "необходимо в демократическом обществе".
--------------------------------
<1> См. Постановление Европейского суда по делу "Аурелиан Опря против Румынии", § 74.

В упоминавшемся выше деле "Харламов против Российской Федерации" заявителю, профессору физики, был предъявлен иск о клевете после того, как он подверг критике процедуру выборов органа правления университета. Европейский суд подчеркнул, что мера, запрещающая заявления с критикой в отношении избранных лиц, может быть оправдана защитой прав или репутации других только в исключительных обстоятельствах. Европейский суд уделил внимание академическому контексту дела, подчеркнув важность права университетских преподавателей на выражение мнения об организации управления образовательным учреждением. Проблема, поднятая заявителем, вызвала всеобщий интерес. Согласно прецедентной практике Европейского суда для ограничения таких высказываний требуются очень веские причины. Европейский суд при рассмотрении данного дела сосредоточился главным образом на недостатках рассмотрения дел заявителя в рамках национальных гражданских процессов. Он, в частности, отметил, что российские суды не смогли установить баланс между необходимостью защитить репутацию университета и правом заявителя предать огласке информацию о представляющих общий интерес проблемах. Европейский суд, в отличие от внутригосударственных судов, решил, что утверждения заявителя о незаконных выборах являлись оценочными суждениями, а не фактическим обвинением, и, следовательно, им не были нарушены пределы допустимой критики. Эти факторы позволили Европейскому суду сделать вывод о том, что вмешательство в право заявителя нельзя признать необходимым в демократическом обществе и что оно нарушало статью 10 Конвенции.
Дело "Харламов против Российской Федерации" является важным вкладом в защиту "академической" свободы выражения мнения. Европейский суд подчеркнул, что в отношении преподавателей высших учебных заведений границы свободы выражения мнения о недостатках организации и управления университетами должны быть расширены, если разглашенная информация представляет общественный интерес. Кроме того, Европейский суд еще раз подчеркнул необходимость обеспечения баланса между правом работодателя (или представителей органов управления университета) на репутацию и правом работника на выражение своего мнения. Важно отметить, что утверждения заявителя были признаны безосновательными внутригосударственным судом, однако Европейский суд посчитал, что обвинения заявителя имели некоторое фактическое основание и были высказаны в общественных интересах.
Другое "академическое" дело, "Рубинс против Латвии", представляет особенный интерес для установления границ рассмотрения Европейским судом споров, имеющих трудоправовой характер. Заявитель являлся профессором и заведующим одной из кафедр государственного университета в Латвии. Его должность заведующего была упразднена в результате объединения двух кафедр. После этого решения заявитель отправил электронное письмо ректору университета и нескольким другим получателям, критикуя отсутствие демократии и недостатки в управлении и при принятии решений в университете. Оценивая работу некоторых лиц, занимавших управленческие должности в университете, он использовал некорректные и оскорбительные выражения. Позже он послал ректору университета письмо, в котором предложил отозвать все свои обвинения, если будет отменено решение об объединении двух кафедр и, следовательно, не будет упразднена его должность заведующего кафедрой или если университет заплатит ему компенсацию в размере 123 000 евро.
Ректор отказался от выполнения условий, содержащихся в письме, и на следующий день обвинения заявителя были опубликованы в местной газете. По решению ректора была создана комиссия для расследования соответствия поведения заявителя этическим нормам, касающимся согласно условиям трудового договора всех преподавателей. В результате расследования комиссия установила, что направленное в адрес ректора письмо свидетельствовало о нарушении заявителем норм этики, и было принято решение о наложении на него дисциплинарного взыскания в виде увольнения. Апелляционный суд признал, что увольнение заявителя было законным.
Однако Европейский суд решил, что увольнение нарушило право заявителя на свободу выражения мнения, гарантированное статьей 10 Конвенции. Основной акцент в исследовании Европейским судом обстоятельств дела был сделан на важности информации, которую заявитель собирался обнародовать и впоследствии опубликовал. При этом Европейский суд практически оставил без внимания довод властей Латвии о том, что адресованное ректору письмо было шантажом, направленным на то, чтобы сохранить за Рубинсом место заведующего кафедрой или на получение значительной суммы компенсации. Согласно прецедентной практике Европейского суда в случае, если разглашение информации было обусловлено корыстными целями, то лицу не предоставляется защита на основании статьи 10 Конвенции <1>. С решением большинства судей по настоящему делу не согласились судьи Махони и Войтычек, которые в своем особом мнении указали на то, что Европейский суд пришел к ошибочному выводу, поскольку неправильно определил природу спора. Интересно отметить, что в своем мнении судьи указывали на риск превращения Европейского суда в высшую инстанцию по рассмотрению трудовых споров по существу <2>.
--------------------------------
<1> См. Постановление Европейского суда по делу "Де Диего Нафриа против Испании" от 14 марта 2002 г., жалоба N 46833/99, § 35, упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Предота против Австрии", Постановление Европейского суда по делу "Стэнсилеску против Румынии" от 22 ноября 2011 г., жалоба N 14621/06, § 31 - 32.
<2> См. § 16 особого мнения судей Махони и Войтычека.

"Бака (Вака) против Венгрии" - еще одно дело, в котором Европейский Суд подошел чрезвычайно широко, возможно, даже слишком смело к вопросу защиты права работника на свободу выражения мнения. Заявитель, бывший судья Европейского суда, в 2009 году был назначен председателем Верховного суда Венгрии на шестилетний срок. В качестве председателя этого суда и председателя Национального совета юстиции заявитель неоднократно публично высказывал свое критическое мнение о законодательных реформах, проводимых в Венгрии, особенно в отношении снижения предельного возраста судей. В 2011 году в Венгрии были приняты изменения к Конституции, согласно которым высшим судебным органом стала Курия . Согласно переходным положения новой Конституции Курия должна была стать правопреемницей Верховного суда, а мандат председателя Верховного суда должен был закончиться после вступления в силу новой редакции Конституции. В октябре 2011 года были приняты нормы, устанавливающие обязательные требования к должности председателя Курии, в список требований была включена необходимость наличия пятилетнего стажа работы в должности судьи в Венгрии. Поскольку заявитель не удовлетворял новым требованиям (заявитель не проработал достаточно времени судьей в Венгрии, а был судьей Европейского суда), он не мог быть назначен на пост президента нового высшего судебного органа, но был назначен его судьей.
Заявитель утверждал, что в результате досрочного прекращения его статуса в качестве председателя Верховного суда Венгрии были нарушены статья 6 Конвенции, поскольку он был лишен какой-либо возможности обжаловать увольнение, и статья 10 Конвенции, так как увольнение стало ответом на его критику предлагаемой реформы судебной системы. В 2014 году Европейский суд, рассмотрев это дело Палатой, принял единогласное решение о том, что власти Венгрии допустили нарушения положений статей 6 и 10 Конвенции. В результате рассмотрения дела Большой Палатой в 2016 году решение Палаты было поддержано 15 судьями из 17.
В Постановлениях по делу "Бака против Венгрии" и Палата, и Большая Палата Европейского суда признали, что преждевременное прекращение статуса заявителя на самом деле было вызвано реакцией со стороны властей на выражение заявителем критики в отношении реформы судебной системы. Интересно отметить, что, несмотря на отсутствие каких-либо прямых доказательств <1> в поддержку доводов заявителя, Европейский суд счел достаточно убедительными аргументы о том, что предложения о реформировании Верховного суда, а также дополнительное требование к лицам, претендующим на назначение на должность председателя Курии, были представлены в парламенте после того, как заявитель публично высказал свою точку зрения относительно законодательных реформ, и они были приняты парламентом в течение очень короткого периода времени <2>.
--------------------------------
<1> См., например, дело "Вилле против Лихтенштейна", в котором неназначение заявителя на должность президента Административного суда по политическим причинам было доказано письмом, написанным принцем Люксембурга, в котором он выразил свое намерение не назначать заявителя на новый срок (Постановление Большой Палаты Европейского суда по делу "Вилле (Wille) против Лихтенштейна" от 28 октября 1999 г., жалоба N 28396/95, § 50).
<2> См. Постановление Европейского суда по делу "Бака против Венгрии", § 94.

При рассмотрении дела в Большой Палате судьи, изучая вопрос о представленных заявителем доказательствах, отметили, что "доказательство может следовать из сосуществования достаточно сильных, ясных и согласующихся выводов или аналогичных неопровержимых презумпций факта" <1>. Рассмотрев "последовательность событий во всей их полноте", а также документы, представленные заявителем, такие как статьи, опубликованные в венгерской и зарубежной прессе, и документы, принятые Советом институтов Европы, Европейский суд пришел к выводу, что имело место prima facie <2> доказательство в пользу доводов заявителя, и переложил бремя доказывания на власти государства-ответчика <3>.
--------------------------------
<1> См.: Там же. § 143.
<2> Prima facie (лат.) - на первый взгляд, по первому впечатлению (примеч. редактора).
<3> См. Постановление Европейского суда по делу "Бака против Венгрии", § 148.

Данная позиция была подвергнута критике со стороны судьи, не согласившегося с мнением большинства судей. Судья Войтычек выразил мнение о том, что подобный подход к процессу доказывания не соответствует процессуальным нормам <1>.
--------------------------------
<1> См. § 10 особого мнения судьи Войтычека.

Следует отметить, что, оценивая доказательства, представленные властями государства-ответчика, Европейский суд не посчитал убедительными аргументы о том, что оспариваемая мера являлась необходимым следствием фундаментальных структурных изменений в высшей судебной инстанции Венгрии. Европейский суд также не убедило решение Конституционного суда Венгрии, который отклонил жалобу вице-президента Верховного суда о досрочном прекращении его работы в результате судебных реформ, установив, что преждевременное прекращение срока полномочий заявителя не нарушало Основной закон, поскольку оно было достаточно оправдано реорганизацией судебной системы Венгрии, расширением задачи и сферы компетенции председателя Курии <1>. Европейский суд, чья миссия состоит в том, чтобы контролировать соблюдение прав человека, а не подменять собой внутригосударственные органы власти, не оценил необходимость включения требования пятилетнего стажа работы в судах Венгрии, установленного для председателя Курии. Кроме того, не было учтено, что заявитель Бака по настоящий момент занимает должность судьи Курии, а также остался без внимания тот факт, что выступления заявителя против судебных реформ состояли в основном в критике изменений, касающихся пенсионного возраста судей.
--------------------------------
<1> См.: Там же. § 46.

В рассматриваемом Постановлении Большой Палаты независимость судебной системы упоминается более чем 200 раз. По мнению автора, при этом судьи Европейского суда как будто забывают о независимости государства и возможности самостоятельного определения критериев, необходимых для занятия ведущих государственных должностей. Судьи Паулу Пинту де Альбукерке и Дмитрий Дедов отметили следующее: "Европейский суд, по-видимому, считает само собой разумеющимся свою юрисдикцию для оценки совместимости конституционных положений с Конвенцией, не объясняя основания и широту его полномочий" <1>. Судья Пейхал, не согласившийся с мнением большинства судей, подчеркнул, что ни один суд (в том числе международный) не может рассматривать в рамках демократического правового государства причины голосования за предложения изменить Основной закон, поданные членами парламента на свободных выборах. Такое прочтение ограничения полномочий международного суда, на наш взгляд, гораздо больше отвечает международному праву, чем решение большинства судей по данному делу.
--------------------------------
<1> Однако эти судьи голосовали вместе с большинством и их отдельное мнение было направлено на устранение пробелов судебного решения путем создания правовой основы для рассмотрения конституционных положений в свете Конвенции.

Заключение

Самым важным аспектом рассмотренных в рамках настоящей статьи решений Европейского суда является акцент на необходимость обеспечения национальными судами баланса прав работников и интересов работодателей или/и государства. Европейский суд настоятельно призывает внутригосударственные суды устанавливать этот баланс при рассмотрении трудовых споров.
Еще одним важным моментом является постепенное расширение толкования Конвенции в области обеспечения прав человека в контексте трудовых отношений. Данный довод был проиллюстрирован на примере Решения по делу "Хитос против Греции", в котором Европейский суд расширил толкование принудительного труда.
Трудовое законодательство в 47 государствах - членах Совета Европы, безусловно, различается. Тем не менее все эти страны в равной степени обязаны соблюдать позитивные обязательства, разработанные в судебной практике Европейского суда. Следовательно, государства должны обеспечить защиту права работника на уважение частной жизни и право на свободу выражение мнения с тем, чтобы вмешательство в осуществление этих прав (мониторинг телефонных звонков, электронной почты, использования Интернета, увольнение или наложение взысканий за высказывание критических замечаний в отношении работодателя) было ограничено законом. В случае необходимости такого вмешательства оно должно быть соразмерно преследуемой работодателем законной цели, и внутригосударственные суды обязаны обеспечить надлежащий баланс между данными правами работников и интересами работодателя и/или государства.

Вернуться на предыдущую страницу